Звоночек 2 - [15]
Выползя совершенно без сил на берег, лишь бы меня не достал прибой, я замер, прижавшись к холодной гальке, и в отчаянии пробормотал.
— Скорее бы сдохнуть…
— Ой, какой страшненький! — присела рядом со мной маленькая девочка с небесно-голубыми глазами на усеянном конопушками личике, обрамлённом пшеничного цвета волосами, сплетёнными в косичку. — Нет, раньше ты мне больше нравился, такого я с собой не возьму. Приходи, когда усы снова отрастишь…
Пигалица поднялась и направилась к горящему МБВ, её белоснежная рубашонка до пят, в лучах заходящего солнца казалась ярко-алой.
— Стой… Куда! — пробормотал я вслед, опасаясь, что малышка сгорит по глупости.
— И даже не проси… — бросила она в ответ, не оборачиваясь, и вошла прямо в пламя.
Эпизод 6
Чёрный ворон, чёрный ворон,
Что ты вьёшься надо мной?
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой!
В мглистом, сером небе, на фоне стремительно проносящегося перед остановившимся взглядом сплошного пепельного покрова облаков, над поднимаемыми с выжженной, мёртвой земли клубами мелкой, жгучей пыли, кружила птица.
Что ты когти распускаешь,
Над моею головой?
Иль добычу себе чаешь?
Чёрный ворон, я не твой!
Крылья, в которых, казалось, поселилась сама тьма, обняли ветер, сохраняя при этом неподвижность, и лишь едва заметные чётрочки перьев на самых кончиках плавно выгибались под его неистовыми порывами, служа мостиками, которые соединяли величие монументального покоя и ярость хаоса бури.
Полетай ты, чёрный ворон,
К милой любушке домой.
Ты скажи ей — я женатый,
Я женился на другой.
Ворон кружил всё ниже и, наконец, исчез из виду, отчего стало невыразимо одиноко и тоскливо. Пропало последнее существо, составившее мне, пусть и не весёлую, но всё-таки компанию в этой безжизненной пустыне.
Оженила меня пуля
Под ракитовым кустом.
Востра шашка была свашкой,
Конь буланый был сватом.
Угольно-чёрная голова с острым, гладким клювом выдвинулась снизу, и было непонятно, то ли птица уселась мне на грудь, то ли была так велика, что я сам целиком поместился между её лап.
Взял придано небольшое —
Много лесу и долин,
Много сосен, много ёлок,
Много-много вересин.
Немигающий взгляд антрацитовых глаз встретился с моим, остановился, проникая всё глубже и в голове прозвучал резкий, сварливый голос.
— Что разнылся? Ох, горе ты луковое, никому-то ты не нужен такой, ни на том свете, ни на этом. Возись теперь с тобой.
Ворон сделал головой несколько мелких движений, будто примериваясь. Всё, сейчас глаза выклюет. А и чёрт с ними, всё равно смотреть не на что!
— Чёрта не поминай. А гляделки тебе ещё пригодятся, будет на что взглянуть. Не боись! Я только лишнюю начинку из тебя вытащу.
Картинка перед глазами стала изредка резко дёргаться, будто тело, которое я совершенно не чувствовал, теребили. Как же, не боись… Какая-такая это у меня начинка лишняя? Печень поди? Нет, печень — это по орлиной части. Блин, меня жрут, а в голову разная мифологическая чепуха лезет… Снова в поле зрения показалась птичья голова, отвернула измазанный клюв в сторону и разжала его. На землю, с резким скрежещущим звуком что-то упало. Слышал я уже такое один раз, когда чеченские подарки вырезали.
— Угадал. Переизбыток железа у тебя в организме, с жизнью практически несовместимый. Сам виноват. Лежи вот теперь и думай, как докатился до жизни такой, а меня не отвлекай.
Долго ли, коротко ли, дёрганье продолжалось, перемежаясь позвякиванием. А я всё думал и думал. Сам виноват? Что я сделал-то, чтобы меня из пушек расстреливать? С Кавказом меня связывало сейчас только одно. Точнее — один. Берия. Спутаны мы с ним, видно, как верёвочкой. Как за неё не потяни — всем вокруг боком выходит.
— А ты как хотел? Всяк человек, что на своём месте, там и должен оставаться. Иначе сядет кто-то другой на место чужое и повернёт всё по-своему. Вот и Лаврентий, хоть и подложил ты ему свинью, но Закавказье держал. А ты что? Испугался, что за товарищем Сталиным некому присмотреть будет? А Кавказ на кого оставил? Не всякая прямая дорога самая короткая.
— Так кто ж знать мог, что так всё повернётся? Берия что, один-единственный, на нём свет клином сошёлся? В Закавказье в каждой республике по своей компартии и по республиканскому ГПУ. С чего вдруг мятеж? — вступил я в мысленный диалог.
— А с того мил человек, что власти, если её понимают как безнаказанность, хочется всё больше и больше. Вот, скажем, взяла некая шайка всю власть в Грузии, перспективы у них какие? Закавказье — захолустный угол, из него в центр не вырваться, там своих полно. Это украинцы, или, скажем, ленинградцы ещё шанс имеют, а закавказцам, в лучшем случае, должность какого-нибудь директора завода или начальника железной дороги светит. Это хлопотно, работать надо и ответственность нести. То ли дело в ЦИКе, пусть грузинском, сидеть, указывая всем правильную линию. Спросишь, почему так? А всех кого центр из Закавказья мог принять — уже там. Пропорциональность национальных представительств в аппарате власти нужно соблюдать и сверх пропорции могут только выдающихся людей дополнительно привлечь. Думаешь, много в Грузии выдающихся? Или, как вариант, убрать какого-нибудь кавказца из центра и занять его место. Руки коротки в мирной жизни. Вот и выходит, что нет у шайки перспектив приращения власти за счёт карьерного роста. Следующий шаг тогда — избавиться от того, что может эту самую власть ограничивать. От контроля центра. И незачем грузинам бороться за власть в ЗСФСР, много интриг, риска, а в результате — та же самая власть над Грузией, ибо в Армении и Азербайджане свои князьки и чужим туда ходу нет. А третьим шагом, если второй удастся, попомни моё слово, будет их междоусобная грызня, пока не останется только один на самом верху пирамиды.
Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем… Мог ли наш современник Семен Любимов подумать, что эти слова станут для него актуальны? Став из-за абсолютно невероятной случайности виновником разрушения собственной реальности, герой видит катастрофические для него последствия его вмешательства — СССР, лишившись одного из главных факторов Победы, разрушен сокрушительным ударом гитлеровского Рейха. План «Ост» доведен до своего логического завершения и к началу двадцать первого века коренного населения на территории Европейской России практически не осталось.Осознав произошедшее, Семен отправляется в прошлое, в точку изменения реальности, и вступает в борьбу за то, чтобы вернуть историю в изначальное русло.
Маришин Михаил Егорович. Звоночек. Книга третья.Третья часть истории о попаданце-инженере.
Обустроил хомяк-царевич свою норку и наружу выглянул: где, что лежит плохо, чтобы переложить это хорошо. Продолжение жизнеописания царевича Ивана Ивановича, старшего сына Грозного царя, и его друзей на чудесном острове. Будет толика путешествий, много бытовухи на уровне строительства государства и совсем-совсем чуточку любви. Гаремы тоже будут, может быть, но все какие-то не сексуальные. Всего лишь, как форма семейных отношений. А может, даже таких ГГ жена не позволит. Сковородка в руках супруги — великая сила, знаете ли.
Ранним утром в круглосуточный магазин на окраине Сеула входит девушка. У нее разбит нос, щека порозовела, как от удара, на внутренней стороне бедра сквозь синяки виднеются татуировки. Этой девушке, Ко Ынсе, предстоит пережить еще не одно утро субботы, провалившись во временную петлю из воскресенья назад в субботу 7 июня. За восемь суббот она станет участницей ужасающих событий, попытается спасти жизнь девушке, раскроет убийцу и тайную секту, обретет настоящих друзей, влюбится и примет себя такой, какая она есть.
Жизнь Марианны похожа на сказку, но отнюдь не добрую, – чем дальше, тем страшнее. Всему виной – проклятье цыганки, повстречавшейся девушке на перроне железнодорожной станции. А что, если встреча эта не случайна и вся ее жизнь подчинена чьему-то заранее продуманному плану? И проблемы в личной жизни, и несчастный случай, покалечивший ее, и необъяснимые провалы в памяти, и таинственный Вихрь – помеха в информационном поле, который пытается отыскать молодой ученый Константин, – все это части одной мозаики. Жестокая цыганка, мальчик-андрогин с на редкость не подходящим ему именем, призрачная девочка, обитающая по ту сторону зеркал, что зовет себя Марийкой, популярный рэп-музыкант и некая Бусинка, сущность из недр земли, – все связаны между собой невидимой нитью.
Когда на кону стоит жизнь твоего ребёнка, согласишься на всё, чтобы его спасти. И даже на сделку с дьяволом. Высшая сущность отправила меня с практически невыполнимой миссией в мир четырёх башен, где властвуют кланы аристократов и правит родовая магия. И теперь передо мной стоит задача не только развить в себе Силу, но и подмять этот мир под себя, чтобы лишить его самого главного взамен на жизнь дочери. Примечания автора: Место действия романа: г. Санкт-Петербург в альтернативной Российской империи XXI века.
Третья книга о приключениях нашего современника в период Гражданской войны. Суровые годы приходят борьбы за свободу страны… Самое трудное жить во время перемен, а я попал в самое горнило распри, застрял на крутом переломе. Эпоха Доблести, Подвигов и Славы подходит к концу и на смену ей идёт эпоха Подлости, Коварства и Предательства. Восходит Солнце Нового Мира и под его жуткими лучами гибнет всё героическое и культурное. Начинается новая Эра культа "кухарок", Серости и Посредственности. И что тут можно предпринять?
Раз в триста лет на Земле рождается девушка, которую в Дракардии называют Ирана. Если оборотень съест ее плоть – станет сильнее. Если наделенный магией выпьет ее кровь – обретет вечную жизнь. А если Ирану в жены возьмет дракон, то на свет появится легендарный Орникс, наделенный могущественной силой, который проживет больше трех веков. Оборотни и колдуны могут разделить жертву между всеми членами своих кланов, но вот дракону она может достаться только одному. Ведь цена рождения Орникса – жизнь девушки. Раз в три столетия в Дракардии разгорается настоящая война за право убить Ирану.