Звонкое чудо - [35]
Вернулся Василий домой поздоровевшим: сучок в кулаке сожмет — из сучка вода течет, — во как! Предложений по новой технике тех, что в Чехословакии у него родились, полон короб. И все применительно к местным условиям, и каждое принимается. А по нашим советским законам — будьте любезны, подсчитайте, какая за это премия полагается. Сидит счетовод, горе луковое, Петрушка Монахов, костяшками в конторе щелкает, рифмометром дребежжит, премиальные нашего горнового Василия свет Тимофеевича подытоживает, красную черту под всей цифирью подводит.
В акурат и вышло столько, сколько Василию Тимофеевичу на машину «Победа» не хватало: он в свое время на нее записался и даже деньги начал копить.
А как суббота подошла, отправились мы на утиные места не пешкодралом, а на автомобильчике. Хозяин за рулем улыбается.
— Вот, — говорит, — где она, счастливая птица Сирин с золотыми перышками.
А счетовод сидит тише тени.
Чем тебе не современная история? Я в ней и себя, грешного, не пощадил, асе без утайки выложил.
А машину Василия ты и сам видел, когда он на ней к клубу подкатывал. Шик-мадера, первый сорт.
Бедный победитель
Инесса… Конечно, я помнил ее. Вечно, по любому поводу пререкалась с братом Ричардом: чья очередь идти за водой к колодцу, да кто сядет за стол у окна, а кто спиной к двери. Девочку назвали в честь Инессы Арманд, известной русской революционерки, соратницы Ленина. Ричард носил имя как память о Ричарде Львиное Сердце, герое какого-то английского романа. Невеликий я знаток истории и литературы, но это все запомнил, потому что мать Инессы и Ричарда то и дело повторяла мне подробности. В свое время прочитала она немало книг.
А вот отец, тот самый, что умер в ночь с шестого на седьмое… Витя, Виктор Николаевич Щекин, — что это был за человек? Бедняга, несчастный мой друг. Верно, с ним я переписывался. Знал его давно, с тех пор как мы на одном заводе в живописном цеху работали, а переписка началась после того, как Варвара Николаевна, жена его, завела — себе очередного дружка, баяниста из Дома культуры, и вконец захотела унизить супруга, любви которого в свое время сама очень настойчиво добивалась. И чуть ли даже не в лицо стала говорить: убирайся на все четыре стороны, опостылел ты мне и ноги оплел, как худая трава. Это при живых-то детях! Ричарду тогда четырнадцатый пошел, а Инессе и двенадцати не исполнилось.
А он — теленок — посмотрел на нее, глаза слезами заволокло, слова сказать не может. Но делать нечего — сердечный суд не районный какой-нибудь: скажет так — перетакивать не станешь. Горшок разобьешь — хоть берестой завьешь, а все ж не цела посудина. А тут люди.
Дня через три собрался, детей обнял да поцеловал, и все-то молча, хоть не дешево это ему далось, а говорила одна Варвара, и смысл ее речи перед детьми такой, что посылают отца в долгую командировку.
Уехал. Стал заведовать почтой в дальней глухомани. Одна радость, что красота вокруг — озеро рыбное, от самого обрыва верст на сорок сосновый бор тянется, а на лесных опушках по осени видимо-невидимо рыжиков.
Почему я говорю «радость»? Что за радость при таком горестном повороте жизни?
А потому, что человек мог бы на себя и руки наложить. Прежде чем жениться на Варваре, слыл Виктор у нас отменным живописцем, чуть ли не лучшим по заводу, великим мастером цветы писать. В красоте он толк знал и красоту ценил. Бывало, нарисует букет полевых цветов, сам нарадуется и поднесет кому-нибудь из молодых:
— Понюхай, пахнут?
И ведь многим казалось, что верно: идет от тарелки медвяный цветочный дух.
Профессора разные и другие знатоки прочили ему большое будущее. И достиг бы он его, кабы нашел добрую жену, подругу и помощницу. Женино-то добро, как зимнее тепло. А судьба будто знала — по рукам связала.
Варвара тогда подсобницей в формовочном работала, доски с тарелками на плече носила. Потом на полуавтомат перешла. Приглядывалась к обстановке, не один раз, видно, все взвешивала да рассчитывала и наметила себе путь жизни. Замуж решила выйти и Виктора выбрала. Он в ту пору приболел, так Варвара с постели подняла, одела и в загс. Поступила в вечернюю школу. Баба она, что и говорить, упорная, настойчивая, блажь ли, не блажь ли в голову толкнется — всего достигнет.
Виктор в воскресенье с ребятишками сидит, одной соску в рот сует, другому рисует домик, рыбок, кошку с мышами, а Варвара за книжками да тетрадками, задания выполняет, домашние сочинения пишет.
Я-то знал, как ему хотелось со мной на этюды пойти, акварелью березку написать или к речке спуститься, где теплыми вечерами от воды синий туман восходит и золотые кувшинки в заводи сияют. Но он ни разу не пожаловался, что в няньки его определили. Разве что виновато улыбнется да скажет в свое оправдание:
— С детьми водливо, а без детей тоскливо.
Я все думал, ему сын наследник станет, ан нет — Ричард весь в мать: хоть и мал, а соображает, как нужно поступить, чтобы внакладе не остаться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».