Звон мечей - [43]

Ворота были створчатыми, решетки при детальном осмотре издалека обнаружено не было, поэтому было решено не прибегать к каким-либо хитростям, а сразу рвануть из лесу. Несмотря на то, что пересеченная местность не позволяла использовать лошадей, я был уверен, что мы добежим быстрее, чем они успеют закрыть ворота и забаррикадироваться. Два десятка парней, которые пошли со мной — были бойцами, проверенными при штурме замка барона. Поджарые, быстрые, умелые воины, которые, умерев, унесут за собой не одну жизнь противника. Оглядев всех, я решил произнести напутственную речь:

— Уже не первый бой мы деремся плечо к плечу, и я горд, что мы сражаемся на одной стороне. Все слышали про непобедимость монахов Смерти, сегодня мы развеем этот миф и захватим Храм. Вперед!

Несмотря на мое превосходство в росте, степняки, вся жизнь которых прошла в гонках с лошадьми могли дать мне фору в беге, и как бы это не выглядело некрасиво, я немного отстал от них, что меня и спасло. Ворота охраняло двое монахов, которые, при виде двух десятков вооруженных людей, со всех ног несущихся из леса, не только не бросились закрывать ворота, но и, даже с легким интересом наблюдали за нами. За несколько десятков секунд мы преодолели расстояние, до монастыря и ринулись в проход. Попытались ринуться. Монахи синхронно сплели руки в какой-то знак и несколько моих воинов рухнули на землю, словно куклы, которым словно вынули все кости. А затем они схватили косы, которые стояли рядом и началось…

Три минуты, именно за столько времени должна была подоспеть подмога. Именно столько мы должны были удерживать ворота. Самые долгие три минуты в моей жизни. Невероятная реакция и владение этим необычным видом оружия. Такое владение, о котором можно слагать песни. За считанные секунды из всего моего отряда остался я один. Монахи словно игрушек раскидали воинов, которые были далеко не новичками и набросились на меня. Мое «я» скользнуло в состояние измененного сознания, позволив отрешиться от мира. Остался только танец смерти. Мое тело плыло, уворачиваясь от ударов, Ада пела, горя желанием добраться до плоти противника и не могла. Они ускользали от моих ударов, и хоть и не могли добраться до меня, я чувствовал свою беспомощность. Эта беспомощность не давала сконцентрироваться на бое, и, чуть ли, не выкидывала мое сознание в реальный мир, в котором бы я умер за считанные мгновения. Затем все закончилось так быстро, как и началось, мои противники неожиданно исчезли и я вернулся обратно, глотая воздух словно рыба, выброшенная на берег.

Подоспела подмога, и им не помогло их великолепное, божественное искусство убивать, их просто-напросто, задавили числом. Мои воины неудержимой лавиной ворвались в храм и начали методично захватывать его. Это был долгий и тяжелый бой, в котором погибло много людей, но мы медленно и верно отвоевывали метр за метром. Я раздавал команды, посылая группы людей осматривать помещения, когда что-то почувствовал и быстро обернулся. В десятке метров от меня стоял молодой монах лет двадцати и резко размахивался. Его страшное оружие с невероятной скоростью, вращаясь, понеслось ко мне. Одно мгновение промедления и я лежал бы располосованный, но Ада взвилась в воздух и коса упала на землю, разрубленная на две части. Монах повернулся спиной и побежал, я — следом. Я все дальше удалялся от своих войск вглубь храма, и в голове стучали молоточки: опасность, опасность, но моя врожденная безрассудность взяла над собой верх, и я продолжал погоню.

Монах подбежал к какой-то двери и я кинул нож. Он не мог чувствовать, не мог знать, но он знал. Плавное движение головой, нож проходит мимо цели и втыкается в дерево. Невероятно. Монах повернулся и я остановился. Мы молча стояли и смотрели друг на друга. Два врага, но в его глазах я не видел ненависти, лишь легкую искорку любопытства. Сзади меня раздался шум подоспевшей подмоги и он, слегка поклонившись мне, проскользнул в дверь. Я поднял руку и отозвал воинов, пытавшихся ринуться в погоню.

— Пусть уходит.

* * *

Храм оказался довольно аскетичным сооружением даже по меркам кочевников. В кельях монахов не было даже травяных циновок, похоже, они спали прямо на голых камнях. Еда была только растительная, ни кусочка животного происхождения, даже не было молока и яиц, лишь мешки разного зерна на складе. Как ни странно, кухни тоже не было, получается, они ели зерно в сыром виде? Если бы не Алтарь, как я его назвал, возникало ощущение, что здесь вообще никто не жил и не бывал. Идеальная чистота без признаков людей. И Алтарь. Огромное каменное изваяние настолько густо покрытое несколькими слоями застарелой крови и ошметков мяса, что даже непонятно было кому он предназначался. Запах мертвой плоти и гниения забивался в ноздри и вызывал тошноту, но я постарался пересилить себя и огляделся по сторонам. Так вот почему они не едят мясо, все, что они добыли уходит на жертвоприношения. На каменных стенах помещения были выбиты рисунки разнообразных способов умерщвления людей. Вот отрубание головы, здесь человека протыкают копьем, а вот этот, похоже, летит с высоты вниз. Да, эти ребята, действительно, поклонялись смерти. И полегли, защищая храм практически до единого. Кроме того молодого паренька, что метнул в меня косу. Да, он отличался от остальных, не боевыми способностями, дрался также запредельно, а, судя по всему, мировоззрением. Не отдал жизнь за храм почитаемой богини, а сбежал. Хотя, сбежал — слишком сильно сказано. Буквально на следующий день коса, которую он в меня бросил пропала и были убиты четверо кочевников. О, как я рвал и метал, ночью кто-то легко проник через патрули, ограбил и ушел безнаказанным. Патрули были усилены, но это не помогло, через пару ночей нарушитель опять побывал в нашей новой крепости. На этот раз был убит один кочевник, и появилась свежая кровь на алтаре. Надо же, мало того, что выкрал обратно свою косу, еще и умудрился как-то починить ее и принести жертвоприношение!