Звезды видят все - [27]

Медленно текли минуты. Магнитофонная лента все больше и больше перематывалась с одной бобины на другую.

На лице Нево не дрогнул ни один мускул — он сидел совершенно неподвижно и, казалось, спал.

Держа часы в руке, Петер следил за временем. Наконец его рука потянулась к выключателю и бесшумно перевела его в другое положение. Послышался тихий щелчок, гул смолк, лента остановилась.

Петер подошел к все еще продолжавшему сидеть неподвижно и с закрытыми глазами Нево и тихо провел пальцами по его лбу.

— Опыт закончен, господин Нево!

Физик открыл глаза, его взгляд встретился с взглядом Тербовена, он медленно возвращался к действительности. Он удивленно огляделся и, увидев адвоката, вздрогнул в испуге.

Призвав на помощь всю свою энергию, он заставил себя успокоиться и заговорил, с трудом выискивая слова:

— Опасная игрушка все это! — его голос странно изменился.

Через какое-то время он добавил:

— Впрочем, совсем неплохая речь, господин Хофстраат! — Он снова обрел уверенность. — В вашей практике, оказывается, случаются деликатные случаи, — сказал он напоследок, многозначительно подмигнув.

— Ну, расскажите, как все было! — попросил Петер и с интересом посмотрел на него. — Мысли господина Хофстраата вы воспринимали как свои собственные? — спросил он.

— Я понял, что это не мои мысли, когда вы меня разбудили. А во время приема я казался себе адвокатом, который держит речь.

Нево удивленно потряс головой.

— Странное чувство, должно быть, вы испытали, — заметил Хофстраат. — Ведь вы не юрист, и тем не менее у вас было такое чувство, будто вы держите защитительную речь.

Нево недоуменно кивнул.

Петер сделал несколько шагов в сторону двери.

— Пройдемте лучше в другую комнату, там уютнее.

— И нет таких страшных кресел, — добавил Нево. К нему вновь возвращалось хорошее настроение.

После того, как все уселись, Нево вернулся к замечанию адвоката.

— Я, разумеется, ничего не знаю из того, о чем вы говорили в своей речи, господин Хофстраат, но тем не менее она не казалась мне чужой, поскольку мои собственные мысли были полностью выключены.

Хофстраат повернулся к Петеру, который с интересом следил за рассказом Нево.

— А нельзя ли, сконцентрировав свою силу воли, противостоять этому излучению?

— Нет, это невозможно. Передача происходит с такой интенсивностью, которая при любых обстоятельствах парализует человеческую волю.

— И это, по моему глубокому убеждению, даст изобретению большое поле деятельности, — констатировал Хофстраат.

Нево недоуменно посмотрел на него, и Хофстраат продолжил:

— Я имею в виду ого применение в медицине. С его помощью можно будет делать поразительные внушения. Разве нельзя будет лечить, например, душевнобольных, страдающих навязчивыми и бредовыми идеями?

— Верно! Об этом я еще не подумал!

Нево, глубоко взволнованный, посмотрел на хозяина дома.

— Вы сделали великое открытие, господин Тербовен! Примите мои поздравления!

— Надеюсь, что мне с моим изобретением повезет больше, чем отцу!

— А почему вам должно не повезти? Желаю вам всяческого успеха! — При последних словах Нево нервно взглянул на часы. — Мне пора!

Он попрощался. Вскоре ушел и Хофстраат. Петер проводил его до двери.

Вернувшись в комнату, он подошел к креслу, в котором напоследок сидел Нево, и нагнулся над ним. Потом осторожно провел рукой по его спинке. Послышался металлический щелчок, и часть спинки отошла в сторону, обнажив металлические части.

В этот момент сбоку на окне возникли очертания человеческой фигуры.

На террасе появился Хофстраат и бросил взгляд в окно. В следующее мгновение он уже снова исчез в сумеречном свете клонившегося к вечеру осеннего дня.

20

— Разрешите представиться, господин Хофстраат! Мое имя — Тернер. Джим Тернер.

Хофстраат поднялся с кресла, стоявшего в передней. Перед ним стоял элегантно одетый молодой человек, который вежливо пригласил его следовать за собой.

Адвокат мгновение колебался, а потом пошел. На нем было темное зимнее пальто, шляпу свою он держал в руке. Молодой человек провел его в обставленный со вкусом кабинет. Лишь теперь Хофстраат решился задать вопрос:

— Я даже не знаю, что вы от меня хотите…

Молодой человек тотчас же вежливо его перебил:

— Прошу меня извинить, господин Хофстраат, но господин государственный секретарь тоже приносит свои извинения. К сожалению, его в последний момент срочно вызвали на конференцию.

Хофстраат вертел в руках свою шляпу.

— Я не знаком с государственным секретарем де Хаасом, поэтому я…

Господин Тернер с улыбкой махнул рукой и помог адвокату снять пальто.

После того, как они сели у маленького столика, стоящего у большого окна, откуда можно было видеть канал Виллемса, церковь за ним и большой железный висячий мост, элегантный молодой человек продолжил:

— Господин государственный секретарь поручил мне переговорить с вами по одному вопросу и… кх-кх… и, так сказать, попросить у вас совета.

Гость внимательно смотрел на него, слушал, а молодой человек говорил и при этом любезно улыбался. Улыбка эта не совсем вязалась с холодным и пренебрежительным взглядом, которым он окинул собеседника сквозь стекла очков. Наконец он замолчал и, словно играя, зашевелил своими тонкими пальцами. Очевидно, он не совсем хорошо представлял себе, как ему лучше всего действовать дальше.