Звезды видят все - [26]
Петер предложил сесть и Нево. Он придвинул к нему кресло и показал на магнитофонное устройство, стоявшее на столе в углу комнаты. Внешне оно ничем не отличалось от других аппаратов, которые помещаются в музыкальных шкафчиках. Под столом стояло несколько усилителей. Аппарат, казалось, был готов к работе — достаточно было Петеру нажать на кнопку, как завертелись подкассетники.
В комнате воцарилась тишина.
С напряженным вниманием д-р Нево следил за приготовлениями Петера.
Еще раз проверив аппараты, д-р Тербовен медленно повернулся и с серьезным видом сказал:
— Ваши мысли, господин Нево, принадлежат теперь не только вам. Они…
Нево быстро вскочил, поспешно обернулся и уставился на кресло. И тут он увидел то, что ускользнуло от его внимания, когда он садился, — две металлические пластинки своеобразной формы, расположенные справа и слева на старомодных подлокотниках.
Он не дал Петеру сказать ни слова. Было видно, что он напуган и рассержен.
— Я не привык к таким шуткам, господин Тербовен! Ведь нечестно воспользоваться тем, что я ни о чем не знаю!
— Ну, что вы, господин Нево! Ведь это совершенно безвредно! Зачем так волноваться? — И продолжал, довольный: — Если бы я захотел воспользоваться вашим незнанием, я бы не предупредил вас заранее об этом! Итак — прошу! — Он сделал движение рукой, приглашая Нево сесть в кресло на время опыта.
Но физик все еще никак не мог успокоиться. Лицо его покраснело от гнева. Он нерешительно продолжал стоять у кресла.
Хофстраат сделал попытку убедить его:
— Чтение мыслей можно проверить только на самом себе. Как же иначе вы убедитесь, что ваши мысли записаны правильно?
— Нет! — Голос Нево прозвучал твердо и решительно. Он уселся в другое кресло, которое стояло посреди комнаты у маленького столика.
— А почему бы вам самому не сесть? — спросил он у Хофстраата.
Его лицо странно при этом изменилось.
Хофстраат молча поднялся и совершенно спокойно, словно это было нечто само собой разумеющееся, сел в кресло, с таким испугом покинутое физиком. Взглянув на часы, он повернулся к изобретателю:
— Десять минут можете мной располагать. Прошу вас, начинайте.
После отказа Нево Петер уже успел выключить аппарат. Он снова нажал на кнопку, и снова закрутились бобины с магнитофонной лентой.
Нево попал в крайне неприятную для себя и постыдную ситуацию. Он неуверенно следил за движениями Петера. Слышался лишь тихий гул аппаратов.
Взгляд Хофстраата был направлен на стол посреди комнаты. Мозг, казалось, напряженно работал; слегка нахмуренные брови свидетельствовали о большой внутренней концентрации.
Петер остался стоять у своего энцефалографа. Он внимательно наблюдал за испытуемым. Левая рука его при этом лежала на выключателе.
Нево беспокойно ерзал на своем кресле, постоянно поглядывая на часы. Опыт продолжался уже шесть минут.
Его взгляд останавливался то на Хофстраате, то на Тербовене. Правая рука лежала на столе, и он, сам того не замечая, нервно барабанил пальцами по гладкой поверхности. Он был очень обеспокоен.
На безымянном пальце поблескивало кольцо странной формы — змея, вцепившаяся в свой хвост; в глазах сверкали два изумруда.
Беспокойное постукивание физика вывело Хофстраата из задумчивости; он посмотрел на руку Нево, и взгляд его застыл на кольце странной формы.
В этот момент Петер нажал на кнопку выключателя и снова повернулся к аппарату.
— Десять минут уже прошли!
Хофстраат поднялся и вернулся на прежнее место.
— Сейчас я перемотаю ленту, а потом мы можем продолжить опыт, — сказал Тербовен.
— Так как завтра в суде мне придется выступать в важном деле, то я уже сейчас попробовал произнести свою речь, — заявил Хофстраат и опустился в кресло.
Потом он повернулся к Нево.
— Ну, господин Нево, теперь-то вы, наверное, не будете возражать, если господин Тербовен с помощью лучевой энергии запишет в вашем мозгу мою выспреннюю, мысленно произнесенную речь.
Нево уже больше не мог разыгрывать из себя оскорбленного.
— Ну, хорошо, — произнес он неохотно и сел в кресло, которого до сих пор так тщательно избегал.
Вспыхнула маленькая красная сигнальная лампочка. Аппарат был теперь переключен в такое положение, когда записанные мысли могли излучаться на человеческий мозг.
— А как вы этого достигаете? Передача сигналов проходит через те же самые электроды? — поинтересовался Хофстраат.
— Да. Ничего не меняется, — ответил изобретатель и добавил, поясняя: — Собственные мысли будут незаметно перекрываться мыслями, записанными на пленку. Это состояние похоже на гипноз.
— Поистине опасная штука! Подбивает на преступные действия! — вставил Нево.
— Вы неправы, — возразил Петер. — Человека, находящегося под гипнозом, нельзя заставить совершить преступление. Приказ гипнотизера совершить убийство остался бы невыполненным.
— Это меня успокаивает в какой-то мере! — Нево вымученно засмеялся. — Ну, включайте! Я готов!
Петер начал возиться у прибора. Красная лампочка погасла, вместо нее зажглась зеленая. Вновь послышался монотонный гул аппарата. Нево откинулся в кресле и закрыл глаза.
Хофстраат не проронил ни слова. Его очень утомило напряжение, испытанное при записи его мыслей. Опершись подбородком на руки, он задумчиво смотрел на неподвижно сидевшего Нево.
