Звёзды в сточной канаве - [58]

И я, после разрешительной молитвы отца Виктора, подлетел как на крыльях к свечному киоску, чтобы поставить свечку у иконы святой княгини Ольги.

– Ничего не бойся, только веруй, – повторил слова Христа из Евангелия отец Виктор, когда я стоял перед ним.

И я больше не боялся. Напрасные страхи из моей больной души улетучились, осталось только здоровое желание молиться за тех, кто мне дорог.

Отойдя от святого образа обратно в общую массу прихожан, я подумал, что мне, должно быть, пригрезилось, благодаря не в меру богатому воображению.

Протёр глаза, но это было не видение. В дальнем левом углу действительно стояла девушка в наряде старинного покроя и молилась горячо.

Я уже привык, что Оля одевается как пацанка – что на работу, что на свидания со мной. И мне было необычно видеть её в славянском сарафане до пола и с волосами, аккуратно убранными под косынку.

Я прикинул все за и против, будет ли неэтично по отношению к Богу отрывать христианку от общения с ним, не пришёл ни к какому определённому выводу, но всё решил настоятель храма, в этот самый момент провозгласив:

– Благословенно Царство…

Я смешался с толпой, чтобы не отвлекать христианку от богослужения своим присутствием, и сам старался смотреть на иконы, а не в её сторону.

В конце службы, когда образовалась довольно длинная очередь из причастников, я с радостью заметил в очереди впереди себя знакомый сарафан с косынкой. Вот, косынка приближается к Чаше, и от волнения произносит громче, чем нужно:

– Ольга!

Слава Богу.

А вот и моя очередь.

Всё, можно выдохнуть.

– Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, – провозгласил батюшка, и тут мы невольно заметили друг друга.

– Ой, и ты здесь, – улыбнулась Ольга, отвела меня в дальний угол, чтобы не мешать остальным прихожанам, потому что служба ещё не кончилась, и зашептала торопливо, – теперь не обижаешься, что я так резко сдёрнула из офиса вчера вечером? Хотела на вечерней службе исповедаться, чтобы причаститься на утренней литургии. Услышала от ребят с группы, что отец Виктор симпатизирует обществу анонимных уже не первый год, и решила исповедаться именно у него…

В это время настоятель закончил службу и вышел на проповедь. Мы прервали беседу, чтобы его послушать, и возобновили, выйдя из храма после целования креста.

– Давно сюда ходишь? Вроде, для тебя храмы возле кинотеатра Родина и возле мясокомбината значительно ближе, – удивилась Ольга.

– Я в разные хожу, – признался я честно, – больше всего мне нравится кафедральный собор на Площади Победы, и в близких к дому храмах Покрова и Рождества Богородицы бываю иногда. А здесь, на Острове, бываю реже, но тоже уже не первый раз.

– А я первый, – простодушно улыбнулась Оля, – хотела сразу после переезда зайти, но проспала. И теперь жалею, что раньше заглянуть не сподобилась. Янтарный иконостас – какая прелесть! А хор, Лёша, какой хор! Я сама занимаюсь вокалом, поэтому для меня важно красивое пение.

– Ну так и предложи регенту хора красивое пение своим вокалом, в свободное от работы время по воскресеньям, – подмигнул я, соединив шутку с комплиментом.

– Ты что! – всерьёз ответила Ольга, – ну разве я им ровня? Это же настоящие профессионалы. И настоящие альтруисты. Могли бы петь в опере Большого Театра и зарабатывать в сотни раз больше, но выбрали церковный хор в обычном приходском храме провинциального областного центра.

Так, разделяя радость друг друга от причастия святых Христовых тайн и взаимное восхищение собором, мы добрались до её дома на улице Октябрьской.

– Пошли, поднимемся – поди, голодный после причастия натощак, – впервые пригласила Оля меня к себе после заключения договора аренды этой квартиры. И тут же смутилась, – только у меня не прибрано. И не готово ничего, подождать придётся.

– Да ладно. Я старый панк и опытный алкаш, который бывал в таких бомжатниках, что меня не шокирует художественный беспорядок, – махнул я рукой, придав интонации нарочитую беззаботность.

Усадив меня за кухонный стол, Оля ненадолго скрылась в своей комнате:

– Не заходи, пока я не выйду – буду переодеваться.

Рядом с возлюбленной во мне пробудилось желание шутить на грани фола, несмотря на другое, более благочестивое желание, достойно сохранить в себе Христа принятого:

– А мне, опытному сисадмину, не обязательно заходить. Я скрытую камеру поставлю и буду отсюда видеть.

– Хулиган, – прочирикала моя пассия из-за стены, а в советских многоэтажках межкомнатные стены были настолько тонкими, что я мог насладиться её весёлым смехом в полной мере.

Из комнаты заиграла быстрая музыка, открылась дверь, и сменив длинный сарафан с косынкой на более удобный халат до колен и хвост волос, перетянутых за спиной резинкой, хозяйка кухни начала орудовать посудой с потрясающей быстротой.

Темп задавали хиты панк-рока и металла, но их поклонница умудрялась махать руками ещё быстрее ритма музыки.

Всё в её руках спорилось, а голос не забывал подпевать вокалистам.

Любо-дорого смотреть.

Ещё более любо-дорого поедать то, что она заботливо приготовила специально для меня.

Допивая кофе и метким движением отправляя чашки в раковину, свою и мою, она обернулась ко мне: