Звезды светят на потолке - [34]

— Ты что, не понимаешь, почему Уллис с тобой ходит?

Слова, которые Сюзанна произнесла, когда они с Йенной случайно встретились у школы, отзываются эхом внутри. Сюзанна говорила со слезами на глазах — и от злобы, и от разочарования, решила Йенна.

— Ты думаешь, она не знает про твою маму, и тебе это приятно — можно притворяться, что у тебя все хорошо, и вообще! Но она знает! Пойми! Это она помогла твоей маме, когда та упала около дома…

— Тихо, — сказала Йенна, но Сюзанна не умолкла. Будто накопившиеся за последнее время мысли и обиды потоком устремились наружу и застыли на земле, как лед, чтобы Йенна поскользнулась и ударилась.

— Да ты сама рассказывала! — злобно продолжила Сюзанна. — Вот почему она с тобой, а не потому, что ты ей нравишься, Йенна. Она ходит с тобой из жалости!

Йенна крепко сжала ключи, которые держала в руке, так что металл врезался в ладонь. Вдруг Сюзанна засмеялась, но не своим обычным теплым смехом.

— Может, ей даже кажется, что это круто, — фыркнула она. — Уллис, Уллис-Сиськуллис знает, что твоя мама умрет, и тогда все сразу обратят на тебя внимание, и ты будешь в центре, так и есть, Йенна!

Сюзанна разрыдалась, По-настоящему.

— Ты ей вообще не нравишься, хватит позориться, ты как ду-ура…

А потом Сюзанна выпрямилась, повернулась спиной к Йенне и пошла в школу. Она забыла пристегнуть Велосипед — Сюзанна, которая никогда Ничего не забывает, — и Йенна даже хотела ее окликнуть. Чтобы сказать про велосипед.

Но не окликнула.

— Блин, курить охота, Карро обнимает Уллис за шею, смотрит просящим взглядом.

— Идите, я не буду, — отвечает Уллис, сжимает руку Карро, ободряюще улыбается Лиселотте, коротко кивает Анне X. и Анне К. — Не хочется. Мы с Йенной посидим. Вот, возьмите.

Уллис роется в кармане, достает мятую пачку и раздает сигареты.

— Это «Лаки страйк», сгодится? — спрашивает она.

Карро хватает всю пачку, бросает мрачный взгляд на Йенну, встает. Лиселотта берет ее под руку, Анна К. и Анна X. следуют за ними как тени.

Уллис шумно вздыхает и опускает голову на стол.

— Как она меня достала, — бормочет она, уткнувшись лбом в дерево.

— Карро? — сглатывает Йенна.

— Да, такая противная стала. Да и остальные тоже. Тебе не кажется?

Уллис поднимает голову и смотрит на Йенну: глаза густо обведены черным, рот красный, щеки и лоб скрыты толстым слоем тонального крема.

— Ну, я их не очень хорошо знаю, — говорит Йенна, думая о том, что пора, наверное, и ей начать красить губы.

Тушью она уже красится, совсем по чуть-чуть, примерно месяц. Может быть, стоит купить помаду. Или взять мамину.

— Да ну, знаешь ты их, ты с нами ходишь уже… — Уллис замолкает, проводит ногтем по царапине на столе.

Уллис-Сиськуллис просто жалеет тебя, она знает, что твоя мама умрет, ей кажется, что это круто.

— В общем, давно, — добавляет Уллис. — Я тебе точно говорю, ты их знаешь не хуже, чем я.

— Но вы с Карро вроде как лучшие подружки? — осторожно спрашивает Йенна, в ту же секунду чувствуя, что завидует, и еще беспокоясь насчет «лучших подружек» — не идиотское ли выражение? Может, это «yesterday»[11], как говорит Уллис, надменно отмахиваясь?

Уллис вздыхает.

— Короче, Карро всегда будет моей малышкой, — говорит она. — Но мы разные. Такие разные, ужас.

— Правда?

Йенна удивляется. Карро и Уллис — это же сладкая парочка. Карро и Уллис, Бэтмен и Робин, Тинтин и Милу, Толстый и Тонкий, Сюзанна и Йенна.

Нет. Только не Сюзанна и Йенна.

Теперь уже нет.

— Да, — кивает Уллис. — Правда.

Глава 42

Еще не раз и не два Йенна встречает Сакке в подъезде. У него есть особая причина стоять там без дела. Он ждет. Он надеется.

— Ты знаешь, что Сакке влюбился в Уллис, да? — бросает Сюзанна, прежде чем отправиться домой на каникулы в обнимку с огромной стопкой учебников.

Больше она ничего не говорит. Только эти слова.

Сакке влюбился в Уллис.

Сакке никогда не влюбится в Йенну.

Потому что он уже любит Уллис.

Йенне наплевать, ей больше нет дела. Сакке — это прошлое. Давнишняя история. Сакке — это «yesterday». Йенна знает, что это все ерунда, что есть другие парни, и вообще, она уже ловила на себе взгляды с тех пор, как пересела за другой стол в столовой, с тех пор, как другая рука стала брать ее под руку. Уллис утверждает, будто минимум двое говорили, что Йенна симпатичная. Йенна спрашивает, кто это, но Уллис только мотает головой и говорит, что Йенна сама увидит, сама заметит. Йенна идет домой, ждет и думает, стоит ли верить словам Уллис: как это вообще, она же никогда никому не нравилась? Никогда.

Неужели все, наконец, переменится?

Когда Йенна возвращается домой после торжественного окончания семестра, бабушка угощает ее тортом: хочет отметить конец занятий в школе. Ради этого дедушка даже пораньше ушел с работы.

— Я сегодня купила этот, как его, сиди, — бабушка кивает в сторону музыкального центра на кухонном столе.

— Какое слово выучила! — дразнит дедушка.

— Да, выучила, в отличие от тебя! — парирует бабушка. — Там была распродажа рождественской музыки, я и подумала — надо купить, завтра ведь будем печь!

Йенна слизывает взбитые сливки с вилки.

— Ты ведь хочешь печь рождественское печенье? — бабушка достает диск, как бы показывая, как бы уговаривая.