Звезды последний луч - [10]

— Тускуб, ты все понял? Нет у меня корысти и нет другого желания, кроме одного — помочь… Но оно велико, и я не позволю остановить себя. Это не удастся никому.

Сын Неба опустил веки и стал вдруг похож на каменного гиганта, тысячелетия сидящего у воды и наводящего суеверный страх на простолюдинов. Видимо, не один Тускуб заметил сходство. Ропот ужаса пробежал среди членов Совета. Кто-то привстал и уже бочком двинулся к выходу… Охвативший остальных страх немного отрезвил Тускуба.

— Назад! — взвизгнул он, давая выход ярости. — Всем сидеть на местах!

Все застыли. Тускуб вызвал узел связи. На погасшем было экране появилось взволнованное птичье личико дежурного техника.

— Видел? — мрачно спросил Тускуб. Техник потупился. Тускуб, тоскливо предчувствуя ответ, спросил: — Это правда, что на всех экранах, по всей Туме?..

— Да, господин, — смиренно ответил техник.

— А… как?

Техник помедлил, подбирая слова. Здесь, в профессиональной сфере, он чувствовал себя уверенней. Даже Тускуба почти перестал бояться.

— Не знаю, господин. Мы проверили — Сын Неба действительно был на всех экранах. Теоретически это можно сделать. Отсюда, — он обвел рукой помещение, заставленное аппаратурой. — А как это сделал Сын Неба… — он беспомощно пожал плечами.

— Вы уже, конечно, сами определили, откуда соединялись?

Тускуб намеренно не сказал: «Сын Неба». Не хотел он ни произносить этого имени, ни слышать его.

В глазах техника плеснулся страх:

— Не знаю, господин… Аппараты показывают, что связь была со Старым городом, но ведь там…

Тускуб резким движением выключил зеркало. Он и без техника знал, что в Старом городе уже пять веков нет ничего, кроме развалин. Еще несколько минут Тускуб просидел, нахохлившись, как снежная птица умххе, потом резко встал — веером разлетелась черная накидка — и вышел, хлопнув серебряной дверью.

Члены Совета так и остались сидеть, украдкой поглядывая друг на друга. Им хотелось поскорее уйти, убежать отсюда домой, закрыться и никого не принимать. Оставаться было страшно. Уйти тоже страшно. Они не могли ни на что решиться.

10

Похоже, все дни здесь стояли безоблачные — дождей, скорее всего, здесь не бывало. Но третий день пребывания на Марсе ознаменовался появлением маленьких полупрозрачных облачков. Лось, чисто выбритый и нервно веселый, поднял к ним лицо. Облака плавали в фиолетовом небе, неожиданно белые. От них повеяло земными могучими грядами, хребтами, монбланами облаков. Запахло сыростью и грибным дождем… Лось сладко зажмурился, тряхнул головой и поглядел на Ивана. Тот шагал впереди, длинноногий и подтянутый. Лось чуть с завистью сказал:

— Вы, Иван Николаевич, словно родились здесь, на Марсе Иван рассмеялся в ответ и оттолкнул ногой не в меру любопытного рыжего паука ростом с курицу. Паук опрометью кинулся в траву и затаился там, испуганно посверкивая глазами и обиженно чирикая. Глаза у него были большие, как у коровы, и задумчивые Он часто моргал, приспуская коричневые морщинистые веки. Этот его пристальный взгляд поначалу смущал Ивана. Но пауки на поверку оказались Травоядными, и Иван посмеивался над Лосем, который, встретившись с пауком взглядом, бледнел от омерзения и непроизвольно хватался за пистолет.

За неполных два дня они отмахали более ста пятидесяти верст. Несмотря на малую тяжесть и избыток кислорода, давала себя знать усталость. Лось шел, перемогая себя. Иван устал не меньше, но не показывал виду. Они гнали себя вперед и вперед. Конечно, можно было бы добраться до ближнего поселка и разжиться там если не летучим кораблем, то хотя бы летающими седлами, но они решили идти пешком. Иван уверен был, что Тускуб станет контролировать все воздушные средства транспорта, а мысль о наземном передвижении пришельцев ему и в голову не придет — у марсиан не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего дороги. Так что пусть Тускуб помучается неизвестностью, поразмыслит, куда девались и что теперь предпримут Сыны Неба.

Кустарник и редкие деревья, в беспорядке росшие там и сям, постепенно перешли в ухоженный парк. Иван понял, что до загородного дома Тускуба подать рукой Лось, у которого с этим парком связывались самые дорогие и горькие воспоминания, замкнулся; лицо его побледнело.

— Мстислав Сергеевич, давайте остановимся — пора, — негромко сказал Иван.

Они остановились и присели под одиноким корявым деревом с фиолетовым стволом и бурыми расплывшимися шишками вместо листьев.

Иван вынул из сумки маленькую, умещавшуюся на ладони радиостанцию. С тоненького прутика ее антенны сорвался и унесся в пески невидимый импульс. Там, в брошенном доме, ожила вторая такая радиостанция, подключенная к полуразобранному Иваном туманному зеркалу. Иван молча протянул рацию Лосю. Тот медленно произнес несколько фраз. В ответ что-то тонко прощебетали. Лось прикрыл рацию ладонью, повернулся к Ивану:

— Тускуб здесь, у себя. Сейчас техник соединит с ним…

Из аппарата послышался встревоженный металлический голос. Лось холодно заговорил:

— Тускуб, ты узнаешь меня? Я иду к тебе как гость. Если захочешь встретить, выходи из дома. Сейчас. Я близко.

Он резко выключил радиостанцию, вернул ее Ивану. Тот усмехнулся, представив себе Тускуба, озадаченно стоящего перед пустым экраном, изображение на котором так и не появилось, хотя из бархатной глубины только что доносился жутковатый низкий голос Сына Неба.