Звезды немого кино. Ханжонков и другие - [12]
Рассказ второй. Срыв
Бывая за границей, Ханжонков внимательно изучал тонкости производства картин, всё больше склоняясь к мысли о собственном киноателье. Тут у него был реальный конкурент — Александр Дранков. Выходец из провинциальной еврейской семьи, бойкий и даровитый фотограф, придворный хроникёр, удачливый делец, именно он стал первым в России создателем собственной студии и первым выпустил на экраны русский игровой фильм — знаменитую «Понизовую вольницу».
Буквально вслед за ним Ханжонков, у которого к этому моменту появились свободные деньги, создаёт свой т/д (торговый дом), обзаводится своим режиссёром и в том же 1908 году выпускает сразу три ленты — все игровые: «Русская свадьба XVI столетия», «Выбор царской невесты» и самую громкую — «Песнь про купца Калашникова». Вот об этой последней ленте наш рассказ…
Снимались все эти картины в декорациях — что было одной из главных тогдашних новаций в России. Для этого были использованы театральные декорации Введенского Народного дома (о нём мы ещё расскажем) и здесь же нашлись исполнители главных ролей. Кулачный бой — главная сцена фильма — был снят, как и все прочие сцены, за один день (до начала спектакля в Введенском театре). Сам бой снимался на фоне декорации Москвы-реки и Кремлёвской стены. Эта съёмка была отлично организована Ханжонковым. Всё было учтено и заранее определено. К общему освещению были добавлены ещё четыре юпитера, поле действия героев размечено белыми брусками. Актёров, как всегда, строго-настрого предупредили ни в коем случае не смотреть на съёмочный аппарат… Так были отсняты необходимые 200 метров.
Теперь дело стояло за напечатанием нужного числа позитивов. А это требовало, исходя из небывалого количества заказов, не меньше месяца непрерывной и даже сверхурочной работы. Промедление грозило «срывом». Это расхожее выражение в кинематографической среде означало, что, услышав о скором выходе какой-то картины, конкурент-продюсер срочно выпускал на экран свою картину под тем же названием — непременно схожую по сюжету — и таким нехитрым способом срывал (убивал) будущий успех чужой картины. Бороться с этим было почти невозможно. Как назло, у Ханжонкова слабым местом была именно лаборатория — больше 80–90 метров в сутки она выдавать не могла. Естественно, он по возможности старался засекретить съёмки «Калашникова», придерживал рекламу, но слух всё же разлетелся, и в дело нахально вступил не кто иной, как Дранков.
Когда лаборатория Ханжонкова приступила к печатанию, сам хозяин находился в Турине — там находилась фирма, с которой он сотрудничал. Там его и настигла телеграмма: «Дранков снимает купца Калашникова. Что делать?» Ханжонков изменился в лице: полтора года, с самого начала своего поприща, он кропотливо стремился к успеху, к законному торжеству, и вот… Было отчего расстроиться!
Его потерянный вид был сразу замечен владельцем итальянской фирмы, который участливо стал расспрашивать: не случилось ли дома какого несчастья? Ханжонков рассказал о коварстве конкурента, и владелец фирмы тут же предложил безвозмездно воспользоваться его помощью: напечатать сотню экземпляров в его лаборатории не составляло труда. Тут же Ханжонков отбил телеграмму в Москву: «Экстренно шлите негатив! Заготовляйте надписи!» На третий день он получил посылку, а на пятый уже возвращался в Москву. Двадцать тысяч метров были изготовлены за два (!) вечера сверхурочной работы. А наутро, по возвращении, железнодорожные проводники за небольшую плату повезли «Калашниковых» во все концы России.
Такая рекордная скорость не позволила Дранкову продать ни единого экземпляра своего «Калашникова». Он прогорел. После того, как картина Ханжонкова с небывалым успехом прокатилась по всем «иллюзионам» в столице и других приметных городах, её с разрешения градоначальника решили показать на праздничных гуляньях Масленой недели в самом большом зале столицы, вмещающем несколько тысяч человек — в городском манеже на Моховой.
К этому показу Ханжонков и его сотрудники подготовились особо. Ханжонков лично попросил директора Московской консерватории Ипполитова-Иванова сочинить музыку к фильму. «Песнь про купца Калашникова» шла, упреждённая увертюрой, в сопровождении духового оркестра и хора певчих и завершалась апофеозным музыкальным финалом, звучащим ещё несколько минут после окончания ленты.
Это был триумф. Тем более значительный, что тогдашний кинематограф, как известно, считался делом несерьёзным и вообще малоуважаемым. А с Дранковым Ханжонков в конце концов помирился. Дранков был в меру циничен и благодушен и первый при встрече протянул сопернику руку. Широко улыбаясь, сказал: «На этот раз вы выиграли, в другой выиграю я, такая у нас жизнь! Дело-то наше, что ни скажите, весёлое». И эта реплика была правдой, на все времена. Кино — дело весёлое!
Рассказ третий. Поклёп
Начну опять же издалека. В Москве, в знаменитом Лаврушинском переулке, в доме 17, где я родился и где, разумеется, знал практически всех моих сверстников, был особенно дружелюбный из подъездов — второй: как я уже говорил, там жили большинство моих друзей и подруг. Там обитала и семья известного в те времена писателя Льва Вениаминыча Никулина — тихого, скромного и приветливого человека.
Имя Всеволода Эмильевича Мейерхольда прославлено в истории российского театра. Он прошел путь от провинциального юноши, делающего первые шаги на сцене, до знаменитого режиссера, воплощающего в своем творчестве идеи «театрального Октября». Неудобность Мейерхольда для власти, неумение идти на компромиссы стали причиной закрытия его театра, а потом и его гибели в подвалах Лубянки. Самолюбивый, капризный, тщеславный гений, виртуозный режиссер-изобретатель, искрометный выдумщик, превосходный актер, высокомерный, вспыльчивый, самовластный, подчас циничный диктатор и вечный возмутитель спокойствия — таким предстает Всеволод Мейерхольд в новой книге культуролога Марка Кушнирова.
«Великого князя не любили, он не был злой человек, но в нём было всё то, что русская натура ненавидит в немце — грубое простодушие, вульгарный тон, педантизм и высокомерное самодовольство — доходившее до презрения всего русского. Елизавета, бывшая сама вечно навеселе, не могла ему однако простить, что он всякий вечер был пьян; Разумовский — что он хотел Гудовича сделать гетманом; Панин за его фельдфебельские манеры; гвардия за то, что он ей предпочитал своих гольштинских солдат; дамы за то, что он вместе с ними приглашал на свои пиры актрис, всяких немок; духовенство ненавидело его за его явное презрение к восточной церкви».Издание 1903 года, текст приведен к современной орфографии.
В 1783, в Европе возгорелась война между Турцией и Россией. Граф Рожер тайно уехал из Франции и через несколько месяцев прибыл в Елисаветград, к принцу де Линь, который был тогда комиссаром Венского двора при русской армии. Князь де Линь принял его весьма ласково и помог ему вступить в русскую службу. После весьма удачного исполнения первого поручения, данного ему князем Нассау-Зигеном, граф Дама получил от императрицы Екатерины II Георгиевский крест и золотую шпагу с надписью «За храбрость».При осаде Очакова он был адъютантом князя Потёмкина; по окончании кампании, приехал в Санкт-Петербург, был представлен императрице и награждён чином полковника, в котором снова был в кампании 1789 года, кончившейся взятием Бендер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.