Звезды на росстани - [23]

— Я запомнил тот встречный удар. Я всегда с уважением относился к боксерам. Но я еще раньше с пристрастием следил за тобой, Юрий Соболев, за твоей дорогой. Помню, когда ты еще выступал за техникум. Как видишь, не забыл.

Да, это все. Это та история.

Елена Викторовна тоже пребывала во власти воспоминаний. Напомнила одну деталь:

— Мы спросили, как вас зовут — вы буркнули: «Юрий». Я решила уточнить, а вы: «Зачем вам фамилия? Ну, Соболев, ну что скажет вам моя фамилия? И шли бы вы домой подобру-поздорову, пока еще на кого-нибудь не нарвались! Вообще сидели бы дома…» За что вы обиделись — мы так и не поняли.

А я был просто невежлив. И груб, неотесан.

— Ты принял нас за мужа с женой. И правильно сделал. И мы вскоре поженились, ура!

Решительным движением хозяин дополнил рюмки. Дело, по-видимому, приближалось к тосту, рюмку надо было поднимать.

— С тех пор пробежало тринадцать лет… Или четырнадцать?.. Да, встретились мы, конечно, нечаянно. А надо бы раньше встретиться. Тот вечер у нас с Леной был первый. И решающий. Кто знает, быть может, он был бы для нас и последним, не вмешайся тогда сильный, порядочный человек. Лена, — тепло, по-домашнему, Балтин обратился к своей жене, — я предлагаю выпить за порядочного человека, за нашего гостя!

Порядочный человек. Есть такая марка. Стоим ли мы этой марки? Порядочны ли во всем, в таких вещах, которые называются отношениями между людьми? Но мы подымаем бокалы за порядочность!

А не станут ли завтра ненужным анахронизмом эти вот самые, наши порядочность и человечность, за что сегодня мы подымаем бокалы? Скажем, так, как в двадцатый век стала ненужной сентиментальность?…

Ну, и заносит тебя, Соболев. Скажи, куда заносит тебя?

…— ибо порядочность и человечность не должны быть беззубыми, — разговорился Балтин.

— И за жену его, за семью, за счастье! — сочла необходимым прибавить к сказанному Елена Викторовна. — У вас, конечно, есть дети?

— Алешка… — сказал я рассеянно.

— Не пошло Миллионщику впрок, — вздохнула Елена Викторовна. В ее умиротворенную душу то и дело врывались бурные воспоминания. — Вскоре он был посажен за хулиганство, и вся округа вздохнула с облегчением.

— Хорошо, что в жизни встречаются Елены Прекрасные, без них скучно было бы на Земле. Водятся и мужчины, готовые, когда надо, драться один против пятерых. Я рад, что мне снова довелось увидеть такую женщину и поддержать такого мужчину. И если снова придется — я опять поддержу такого мужчину, который бьется один против пятерых, за идею и за Елену Прекрасную… За ваше счастье!

Ну, это уж я. Осмелился-таки произнести тост. Дети больше не выглядывали из ребячьей комнаты. Успокоились окончательно.

Сырой ветер по-прежнему ударял сзади, в стекло. Я подошел к балконной двери. Но какие звездочки разглядишь в непогоду? Я ослабил галстук, посмотрел на часы. В другой комнате стукнула крышка рояля. Балтин понимающе усмехнулся. Мы поднялись. Елена Викторовна свободно и широко, без напряжения, свойственного начинающим музыкантам, играла романс.

Остановившись рядом с супругой, Балтин запел. Я не поверил было ушам. Но он пел. Ну, да. Голос был тот самый… Прикрыв двери, чтобы не разбудить детей, сам я начал подлаживаться к их дуэту. Только так, чтобы меня не шибко слышали, Не испортить бы хорошей песни.

На листке из записной книжки я оставил адрес и телефон, Балтин, однако, отвел мою руку, сказал, что писать не будет. И чтобы я не ждал и зря не надеялся. Это я должен ему написать! Кстати, подумать и над предложением. Каким?.. Ах, забыл о предложении? Переехать в Нефтеречинск — вот какое! Я положил листок около телефона.

На дворе секла непогода. Балтин собрался меня проводить, но я отговорил. Потому что спать ему оставалось не более четырех часов: рано улетал куда-то на вертолете.

X

К аэропорту вела окружная дорога: центр городка оставался в кругу. По крайней мере мне так казалось.

Подметенный и ухоженный, для свежести политый вчерашним дождем, городок только просыпался. Никто покамест никуда не спешил. Дворники деловито осматривали свои владения: не наделал ли дождь беды. Задирая голову, щурились на взошедшее чистое солнце.

Нетерпеливо фырча, газик пробегал перекрестки улиц; подмоченные с одной стороны косым дождем, стены домов проплывали мимо. Любо и грустно было смотреть на проснувшийся, умытый, убегающий назад городок.

И вспоминать при этом, как барабанил в стекло балконной двери ночной дождь…

Рано утром Балтин прислал к гостинице тот самый газик, на котором мы поработали с кадровиком, с Мансуром Давлетовичем. Я был удивлен и обрадован, примерно так, как радуется голоштанный парнишка подаренной красивой безделице. Машины он не обещал, да не шибко она и нужна, если откровенно: автобусы — надежная штука. И все же. Сам далеко, а забота, она здесь. Его забота… Шофер Володя постучался в номер, спросил, не нуждаюсь ли в помощи. Я вручил ему дождевик, любезно предоставленный Балтиным, велел передать спасибо. Взял папку. Ну да, и крышки — вот они. Не сумел-таки передать тетушке. Доставить радость. Высылать и объясняться придется по почте. Есть такой способ.

Провожая к самолету, Володя передал привет от Балтина. Ну да, виделись после меня. Сегодня. Добавил, многозначительно поднимая указательный палец: