Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей - [30]

Кстати не факт, что оно раскроется. Бывает, пообщался день-два и Бог с ним. Не у всех, но у нас не считается признаком хорошего тона придти в ресторан и козырять авиационными словечками.

(Психологические манипуляции, основанные на ореоло-эффекте мужественных профессий достаточно эффективны не только в отношениях с противоположным полом, но и в политике, бизнесе и т. п.)

— В медицинской психологии есть такая проблема как аэрофобия — страх полётов на самолёте. Из—за этой фобии у нас терпят убытки многие авиакомпании.

— Но это страх от незнания. Если людям суждено погибнуть в авиационном происшествии, то самолёт упадёт именно на их поезд. Они даже могут в этом не сомневаться. Поэтому бояться чего — то, это от недоверия высшей силе.

— Значит, авиация научила вас верить в Бога?

— Да. Я ездил в Тибет и был потрясён тем, что там увидел.

— А вы когда-нибудь летали на обыкновенном самолёте? Какой вы пассажир?

— Да, конечно, очень часто я абсолютно спокоен, понимаю, что я могу просто отдохнуть, если с собой ноутбук — можно поработать.

— А вы не замечаете ошибки пилота, как он правильно ведёт?

— Это было бы нетактично.

— Но иногда погрешности замечаете, недочёты?

— Конечно, конечно!!! Но как может пассажир что-то высказывать лётчику, откуда он знает, что там происходило. Да этот лётчик, может быть, спас его сегодня своими грамотными действиями. Я, кстати, не люблю, когда аплодируют пассажиры после посадки самолёта.

— Пассажиры аплодируют, потому что для них полёт был стрессом. Это как бы маленькое второе рождение.

— А есть второе объяснение — насмотрелись западных фильмов. Я это просто не перевариваю. А почему мы не аплодируем водителям автобусов, хотя в автомобильных авариях гибнет намного больше.

— Что бы о вас рассказали самолёты, на котором вы летали? Вот если бы он умел говорить. Что бы он рассказал о вас?

— Но вот этого не знаю.

(Для романтической натуры, каковой является мой пациент, это упражнение не является сложным. Поэтому последнее выражение моего пациента связано с защитой отрицанием.)

Есть даже песня там такие слова «ЯК-истребитель, мотор мой звенит» слышали да? Там есть фраза «а тот, который во мне сидит, считает, что он истребитель» Я не знаю, что может рассказать самолет, надо у него спросить. Но скажем так, если тот самолет, в который я заложил много души, а это самолет СУ-33, не унес многих жизней летчиков, то я думаю, что он не должен про меня что—то плохое сказать.

— Ну, сказал бы что—нибудь о вас?

— Ну не знаю, надо у него спрашивать.

(Защита отрицанием.)

— Хорошо, а вот такой вопрос, а какой бы предмет из вашей жизни рассказал бы о вас подробнее? Есть какой-нибудь предмет, который вас раскрыл бы?

— Не знаю, нет у меня такой привязки.

— И всё-таки.

— О любом летчике может рассказать его летная книжка. Про каждый полет.

— О летчике как профессионале, а о летчике как о личности? Кто он такой, со своими особенностями, с характером? Летная книжка может рассказать?

— Ну, в принципе если внимательно изучать, то может. Наверно может. И как он ее заполняет, и каким почерком, и куда он летает и на какие испытания. Все это она может рассказать. Отсюда можно сделать выводы. В принципе летчик разговаривает с неодушевленными предметами, то его сразу списывают.

(По-видимому, у моего пациента возник перенос чувств на меня как на представителя медико-психологической экспертизы, к которой я никакого отношения не имею.)

— Ну, это же психологическое упражнение и не более…

— Я и так открытый?

(Защита или закрытость с помощью выражения своей открытости.)

— Хорошо оставим неодушевлённые предметы. Чтобы бы рассказала о вас ваша дочь?

— Я у младшего не спрашивал и у старшей не спрашивал. Но старшая мне иногда говорит, что «Пап, я тобой горжусь!» И честно говоря у нас такое отношения в семье, что не принято, говорить какой ты у меня хороший или какой ты у меня плохой.

— Есть люди, для которых главной ценностью жизни являются экстремальные ситуации, при выходе из которых они ловят кайф. Элемент экстрима в вашей профессии был часто? У вас были пограничные ситуации между жизнью и смертью?

— Для начала немного статистики. Когда был юбилей школы лётчиков-испытателей, там взяли списки всех выпускников и подвели статистику. Выяснилось, что до пенсии не дожил каждый третий. Как, неплохо? Это ответ на ваш вопрос. Ситуации бывают у каждого лётчика-испытателя. Когда лётчик из неё выходит, его задача грамотно проанализировать, выработать рекомендации себе или другим. Всё-таки, лётчик — это осознанная профессия, он не экстремал, ни в коем случае. Я лазаю в горы каждый год, я на параплане летал, но это не значит, что я гоняюсь за адреналином. Привлекает что-то другое: красота гор, радость скольжения на горных лыжах со склона. Когда появились парапланы, мне стало интересно, как можно летать на тряпке. Это получение удовольствия от жизни.

(И всё- таки это компенсация полётов, которых так не достаёт моему пациенту.)

— На западе лечат наркоманию с помощью парапланов, есть специальная секция, и знаете — эффективность очень высокая.

— Я даже в этом не сомневаюсь, потому что человек, попадая в небо, становится чище. Он понимает, что он творил на плоскости, всё это мелко, ненужно. Можно жить в трёхмерном пространстве. Два года назад мои две дочери прыгнули в свободное падение. Я просто счастлив, что в их глазах был восторг. Они открыли для себя трёхмерное пространство.