Звезды комбата - [57]

— Товарищ комбат! Танки противника атакуют из леса и заходят в тыл нашему батальону.

Хохряков разыскал старшего лейтенанта Овчинникова:

— Давай, Костя, разворачивай роту на запад.

Овчинников, не успев ответить комбату, был тяжело ранен осколком вблизи разорвавшейся мины.

Хохряков занял место ротного в танке.

— Делай, как я! — услышали в шлемофонах танкисты голос комбата. — Стрелять без промаха! Не пропускать врага к нам в тыл!

Против роты Овчинникова, возглавленной Хохряковым, шло свыше полусотни вражеских машин.

У Хохрякова в те минуты не было ни возможности для маневра, ни резервных танков. Но была вера: там, где обороняются гвардейцы, враг не пройдет.

Оставалось единственное — точной стрельбой выдержать напор всей бронелавины на подступах к последнему плацдарму.

Вокруг бушевал огонь.

Ленты трассирующих пуль пересекались в разных направлениях, рикошетировали от зданий, башен танков и брусчатки шоссе. Вой снарядов, грохот разрывов и выстрелов танковых орудий — все смешалось в адском гуле металла и сверкании огня.

Наблюдателю со стороны, если бы такой мог оказаться здесь, это зрелище показалось бы адом. Горело все: лес, машины, земля, здания, люди.

На минуту из-за туч выглянуло холодное оранжевое солнце. Его косые лучи скользили по верхушкам бора, по пылающим домам, по башням танков, изрыгающих снаряды, по чадящим дымом машинам, по трупам солдат.

Корректируя огонь из люка башни, Хохряков был ранен в голову. Он слез с тридцатьчетверки, присел на одну из поваленных берез. Носовым платком зажал рану на голове, а правой рукой, в которой держал бинокль, указывал цели высунувшимся из люков командирам двух соседних танков.

Припав на одно колено, Вася Шевченко перевязывал рану комбата. Но это плохо ему удавалось, так как Хохряков поворачивался, подавая команды.

Кое-как закончив перевязку, ординарец постучал по броне ближайшего танка и крикнул высунувшемуся из люка Былинину:

— Доложи комбригу: комбата надо немедленно эвакуировать!

Как уже говорилось, гвардии старший сержант Былинин остался в танке за командира, радиста и башнера. Он с помощью механика-водителя доставал снаряды, заряжал пушку, приникал к прицелу и, выбирая по указанию Хохрякова тяжелые вражеские машины, стрелял.

Вдруг танки гитлеровцев скрылись, словно сквозь землю провалились. Былинин вспомнил об окружавшей селение долине. «Накапливаются в долине для решающего броска», — подумал он, сообщая на КП бригады о ранении Хохрякова, и повыше высунулся из люка башни, чтобы лучше разглядеть поле боя.

Обернулся, чтобы посмотреть на своего комбата. Хохряков, обняв одной рукой ординарца, хромая и шатаясь, приближался к танку. Из уголка губ стекала струйка крови. Былинин засуетился, пытаясь вылезть из башни, чтобы помочь ординарцу поднять комбата на танк, но тут к Хохрякову подбежала группа бойцов во главе с майором Т. М. Мальцевым. Их прислали комбриг И. И. Чугунков и начальник политотдела полковник П. Е. Ляменков для эвакуации комбата.

— Заводи! — скомандовал Былинин механику-водителю Прозоровскому, намереваясь вывезти комбата в безопасное место. Однако не успел взреветь мотор тридцатьчетверки, как рядом, у кормовой части танка, в центре группы людей, подсаживающих Хохрякова на броню, взорвалась вражеская мина. Былинин, ослепленный взрывом, контуженный и раненный в лобную кость, провалился внутрь танка.

Когда Борис пришел в сознание и с помощью Прозоровского выбрался из машины, вокруг уже стояла тишина. Невдалеке от своей тридцатьчетверки среди окровавленных тел Василия Шевченко, майора Трофима Матвеевича Мальцева и еще нескольких солдат он увидел тело комбата. На груди его в лучах солнца блестела Золотая Звезда — звезда бессмертия дважды Героя.

…Бои продолжались. Гвардейцы 54-й танковой бригады выдержали трудный экзамен — удержали занимаемый рубеж, подбив при этом 24 гитлеровских танка. С подошедшими 55-й гвардейской танковой бригадой и подразделениями 147-й стрелковой дивизии они овладели Гари и в течение ночи на 18 апреля захватили на Шпрее свой последний плацдарм.

Соратники Хохрякова выполнили все, что было приказано их командиром. И оставили на стене рейхстага красноречивую надпись: «Это вам за Хохрякова!»

Это и о нем слова боевого марша 3-й гвардейской танковой армии:

Не дрогнули гордые наши сердца,

И жизни нам было не жалко.

Всегда выполняли свой долг до конца

Войска полководца Рыбалко.

На танках могучих они пронесли

Победы пунцовые стяги

От нашей родимой советской земли

До улиц Берлина и Праги.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Из Берлина и Праги, Белграда и Вены в разное время и разными путями возвращались домой герои битв с фашизмом. Эшелоны с демобилизованными солдатами и офицерами триумфально встречали города и села Родины. Среди них было много воинов 3-й гвардейской танковой армии.

Некоторые из хохряковцев продолжали служить в Вооруженных Силах. Старшина сверхсрочной службы Радий Николаевич Шемякин — механик-водитель знаменитой тридцатьчетверки «Сингуровский колхозник» — подал мирную весточку в село Сингуры на Житомирщине:

Танк «Сингуровский колхозник» находится в нашем подразделении. По решению комсомольского собрания все экипажи соревнуются за право служить на этой машине…