Звезды исчезают на рассвете - [23]

Лицо инспектора приобрело цвет обожженного кирпича. Он резко повернулся к Грили и сказал:

— Я с тобой побеседую через минуту, — и, повернувшись к Зилле, продолжил: — я этому мерзавцу заткну пасть, пусть получит хороший урок. Ты, Зилла, ведь не считаешь меня настолько идиотом, чтобы я мог спокойно наблюдать, как все эти ублюдки волочатся за тобой! Начну с этой вот свиньи!

И стремительно бросился на Грили, потрясая огромными кулачищами. Грили даже не сделал попытки вынуть сигарету изо рта. Он сделал молниеносное движение, приняв удар на левую руку, и быстро нанес два мощных удара по предплечью и бицепсу правой руки инспектора стальным ребром своей ладони. Эти два удара, нанесенные с такой точностью, что и тренеру по джиу-джитсу не к чему было придраться, почти парализовали мускулистую руку его противника. Грили тут же левой послал удар в солнечное сплетение. Жених Зиллы, почти задохнувшись, рухнул на паркет. Теперь он не представлял никакой опасности.

Грили отцепил от губы окурок и швырнул его в очаг.

Зилла резко приподнялась и села на кровати, переводя взгляд со своего приятеля на Грили и обратно. Он заметил в ее взгляде удивленно-заинтересованное выражение. Она подошла к умывальнику, намочила губку и подошла к инспектору, который все еще вдыхал воздух с шумом, характерным для кузнечных мехов. Она опустилась возле него на колени и принялась протирать ему лоб мокрой губкой. Посмотрев снизу вверх на Грили, она улыбнулась и, подмигивая, наклонилась к инспектору, чья голова покоилась у нее на коленях:

— Вилли, дорогой! Как ты глуп! Ты изо всего умудряешься сделать неправильный вывод. Хорейс — мой брат. Как видишь, он очень похож на тебя — такой же скверный характер и быстрая реакция. Еще бы ему не разозлиться! Тебе нужно хорошо подумать, прежде чем говорить, дорогой мой Вилли!

Вилли поморщился, пристально глядя на Грили, все еще с трудом выталкивая слова:

— Черт бы вас всех побрал! Почему вы мне ничего не сказали?!

Грили добродушно улыбался:

— Вечная история с моей сестрицей и теми, кто за ней увивается. Они готовы подозревать всех! Да ладно! — он махнул рукой. — Вилли, я готов это понять. Если бы мне понравилась какая-нибудь женщина, я тоже был бы подозрительным. А все-таки немного найдется таких красивых девчонок, как она. Есть в ней что-то особенное, какая-то изюминка!

— В вас тоже есть что-то особенное, — проворчал Вилли. — Хотел бы я знать, где вы выучились приему, которым уложили меня. Это вам не игрушки!

— Да неужели? — засмеялся Грили. — Наверно, вы правы. Это прием джиу-джитсу, японская штучка. У вас удар тоже дай бог! Я думаю, если бы вы добрались до меня, то просто размазали по стенке.

— А сейчас вы должны пожать друг другу руки и стать друзьями, — примирительно сказала Зилла. — Ведь, в конце концов, вы вот-вот породнитесь!

— Вот именно, — сказал Грили. — К тому же после драки никогда не поздно подружиться. Я зайду к вам завтра на работу. Выпьем вместе и поговорим о Зилле. — Он смерил инспектора суровым взглядом: — Я всегда интересуюсь субъектами, ухаживающими за моей сестрой. Может, в один прекрасный день кто-нибудь из них и преуспеет в этом деле.

— Так я, оказывается, не первый? — грустно заметил Вилли.

— Не смешите меня, — ответил Грили, открывая дверь. — До вас мне довелось познакомиться с семерыми. Но ни у одного из них номер не прошел. Моя сестра — совершенно особая девушка. Впрочем, вы это, вероятно, и сами заметили. Возможно, потому вы так отчаянно и ревнуете. Спокойной ночи, Зилла!

Он спустился по лестнице, открыл входную дверь и удалился в ночную темень, насвистывая песенку из старого фильма.

Глава 5 Зилла

I

Сумерки сгущались. Зилла стояла на углу двух улочек. Ее темное пальто не выделялось на фоне стены дома позади нее. Видны были лишь ее лицо и светлые шелковые чулки. Моросил дождь, порывы ветра швыряли капли в лицо. Ее драповое пальто буквально пропиталось водой; мокрыми были и руки без перчаток.

Она швырнула окурок в ручеек, сунула руки в карманы и прислонилась к стене, чувствуя себя на удивление спокойно и раскованно, выражая настолько полное безразличие к происходящему, что казалось: она просто привыкла или даже находит удовольствие в том, чтобы стоять на углу под дождем.

На ее лице было то самое выражение задумчивой грусти, так заворожившее Грили во время кингстаунской операции. Она неподвижно смотрела в сторону перекрестка.

Ее ясные синие глаза внимательно вглядывались в темноту, сгущавшуюся позади светового круга, отбрасываемого синим фонарем, освещавшим улицу.

Спешащий на встречу с ней Грили перешел улицу. Он улыбался. Остановившись перед ней, посмотрел с искренним восхищением:

— Добрый вечер, моя красавица! Я в восторге от того, что вижу вас такой счастливой. Получив вашу телеграмму, я подумал, что же такое могло произойти… Какая-нибудь неприятность?

Она, улыбаясь, покачала головой:

— Нет! Никаких неприятностей!

— Это необычно! — сказал Грили. — Уж не хотите ли высказать, что назначили мне свидание под дождем только ради того, чтобы полюбоваться моей физиономией?

— Вы на редкость догадливы… Конечно же, не для этого, хотя никакая причина не могла бы мне помешать в таком случае. Почему вы думаете, что мне не было бы приятно с вами побеседовать?