Звездочка - [4]
Иван Михайлович вынул из кармана сложенный квадратиком платок, тряхнул рукой — и перед Витей и Шуриком мелькнул белый парус с синей каймой.
— Счастливого плавания! — сказал Иван Михайлович, отдал ребятам платок и зашагал на пляж.
Витя с Шуриком растерянно посмотрели друг на друга и закричали вдогонку:
— Спа-си-бо!
Иван Михайлович помахал им рукой.
— Скорей давай строить, — заторопился Шурик.
Он взял камень и хотел уже вколачивать в доску гвоздь.
— Там не середина! — закричал Витя.
Шурик передвинул гвоздь. Витя сел на корточки и прищурил один глаз.
— А тут как раз середина! Давай, чтоб у нас всё было ровно.
— Давай, — согласился Шурик. Он держал гвоздь, а Витя приколачивал.
— Ну-ка, подёргай, — не шатается?
Шурик сильно дёрнул гвоздь:
— Ничуть не шатается.
К гвоздю крепко привязали палочку — и мачта была готова.
Потом Шурик натянул парус, а Витя прочно его прикрепил.
Из рваного голубого мяча были вырезаны спасательные круги. Из прутиков сделали перила на палубе. Из четырёх катушек и двух палочек — рулевое колесо. Из коробки от кубиков — каюту.
Наконец, корабль был готов. Он был крепкий, большой, с красным флажком на мачте.
Витя один не смог бы построить такой корабль. И Шурик бы один не смог.
И вот к мачте привязали конец крепкого, намотанного на катушку шпагата и спустили корабль на воду.
Корабль поплыл по морю. Белоснежный парус с синей каймой надулся ветром. Освещённый солнцем красный флажок казался весёлым, живым огоньком.
Белые чайки поднимались с волн:
«Дорогу кораблю!»
Прозрачные медузы отплывали в сторону:
«Дорогу кораблю!»
Раньше бывало и четверть катушки не успеет Шурик размотать, а корабль уже кувырк набок. И скорей тяни его обратно.
А теперь Шурик разматывал и разматывал большую катушку; уже почти всю размотал, а корабль всё плыл и плыл дальше.
Э. Аленник
На зарядке
Н. Князева
Нехорошая история
Е. Серова
Волшебная палочка
Вернулся Серёжа домой из школы. Как всегда, бабушка ласково помогла ему раздеться и сказала:
— Мой руки, садись, — будем обедать.
Сели они за стол. На столе суп вкусный, с лапшой, а Серёжа не ест, глаза опустил в тарелку.
— Ты что невесел, голову повесил? — нахмурилась бабушка. — Опять с мальчишками подрался?
— Нет, — ответил Серёжа. — Не дрался я… Дело хуже…
— Ешь суп, — приказала бабушка. — Пообедаешь — разберёмся.
Они пообедали, и тут Серёжа стал рассказывать, что с ним приключилось.
— Палочки, — говорит, — у меня не выходят… У Вовки и у Юрки получаются, а у меня нет. Учительница сказала, что у меня в тетрадке палочки точно ветром качает.
— Это потому, что за партой вертишься да на улицу торопишься, — погрозила пальцем бабушка. — А ты не спеши — и выйдет.
— Нет, всё равно не выйдет. — Серёжа упрямо нагнул голову, точно собрался бодаться.
— А вот и неправда! — сказала бабушка. — Была бы охота — будут и палочки.
Она вымыла тарелки, прибрала стол и села рядом с Серёжей в кресло.
— Не горюй, — говорит. — Слушай-ка, есть одна палочка. Волшебная. С ней, как в сказке: что захотел, то и сделал. Только б её добыть, — и всё сбудется. Хочешь, попробуем?
«Шутит бабушка», — подумал Серёжа.
Он ведь знал, что никаких волшебных палочек на свете не водится, — они только в сказках. Но лицо у бабушки было такое таинственное, что он подвинулся поближе и тихонько спросил:
— А увидеть эту палочку можно?
Бабушка улыбнулась, но сразу же сделала строгое лицо.
— Не пожалеешь труда — увидишь. А то не видать тебе её, как своих ушей. Счёт-то ты до какого числа знаешь?
— До двадцати.
— Ну, вот и ладно.
Тут бабушка помолчала. А потом заговорила топотом:
— Ты бери тетрадку, перо и садись. Как учительница-то велела? Сиди прямо, головы не вешай. Пиши палочки, а сам про себя счет веди. Напишешь одну, скажи «раз», напишешь ещё, — скажи «два», ещё — «три». А как досчитаешь до двадцати, снова начинай…
Тут голос бабушки стал совсем-совсем тихий.
— Пиши да считай, пока ту, волшебную, не увидишь.
