Звездный Пилот - [50]

Павлов, нахмурился, прогоняя воспоминание. Здесь никакого берега нет. Нет финишной ленточки. Нет той точки, миновав которую можно опустить руки, сказать – все. Приплыли. Нет, тут только проклятый суп из камней и пыли. Но где-то там впереди – люди.

Заложив спираль с ускорением, Павлов резко опустился сразу на пару «этажей», миновав две столкнувшиеся глыбы, от которых расплывалось облако каменной шрапнели. Уже близко. Вот точки связи. Почему нет связи?

Стараясь не отвлекаться, Павлов наклоном головы включил общую связь. На экране мигнула точка передатчика Зотова. Так. Связь есть. Передатчики установили контакт, обмениваются информацией. Передатчик Зотова активен, по аварийке идут данные о состоянии корабля. Все системы работают нормально. Опасно низок уровень горючего, но до полной разрядки далеко, аварийный бак еще не активирован. Жизнеобеспечение в норме. Но почему нет звуковой связи?

– Зотов! – рявкнул Павлов, потеряв терпение. – Зотов, хмырь болотный, подай голос! Зотов!

В общих динамиках кабины зашуршало, и тихий голос Рима прорвался сквозь помехи.

– Зотов на связи. Не ори, громила.

– Почему молчишь? – сказал Павлов. – Доложи обстановку!

– Экономлю мощность каналов, – отозвался Рим. – Коля, у меня вся связь настроена на прием данных от научной группы. По всем каналам принимаю информацию с их приборов. Голосовой канал кушает слишком много ресурсов, я собираюсь его отключить.

– Не вздумай, – свистящим шепотом предупредил Николай. – А то я тебя… Что произошло? Быстро!

– Научная группа нашла источник излучения энергии, – помолчав, сказал Зотов. – Высадил их на объект номер три тысячи сто. Большая каменюка, обломок от чего-то массивного. В центре углубление. В нем… Коля, там рукотворный объект. Не наш.

– Что за объект? – резко спросил Павлов, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом. – Рим, что за…

– Они сами не знают, – отозвался Зотов. – Похоже на ядерную батарею на последнем издыхании, которая питает нечто похожее на сундук. Остановка энтропии – это тебе о чем-то говорит?

– Нет, – признался Павлов. – То есть я понимаю, о чем речь, но в каком смысле употребляется этот термин…

– В общем, это похоже на холодильник, защищенный энергетическим полем, – сказал Зотов. – Я сам мало что понял, мне не до того. Но, Коля… ты понимаешь, что это значит? Наша экспедиция уже оправдалась. Это… Это меняет все. Понимаешь? Мы перевернули все представление о мире, в котором мы живем. Изменилась реальность. Это просто волшебство, понимаешь?

– Понимаю, – прорычал Павлов сквозь стиснутые зубы. – Но не понимаю, почему после установки аппаратуры наблюдения, ты не вытащил группу.

– Объект три тысячи сто быстро движется. Пока ребята раскладывали аппаратуру, он резко нырнул в глубину роя и продолжает опускаться. Видимо, недавно получил импульс, вероятно от удара с другим телом. В общем, каменюка, как бильярдный шар, нырнула вглубь роя, чудом не столкнувшись с другой. А Федоров… Его уже не оттащить от этой штуки. Я нырнул следом. Рой сгустился, не могу подойти к поверхности, нет открытой полыньи, если ты понимаешь, о чем я. Жду возможности приблизиться и забрать людей.

Павлов на время разговора заставил свой катер замереть – относительно ближайшей глыбы, на время став частичкой роя метеоров. И за это время он успел подробней изучить карту. И в самом деле – вокруг камня с научной группой плотность мелких камней была заметно больше, он двигался словно в пылевом облаке, продираясь сквозь камни. Зотов, судя по показаниям радаров и сканеров, нарезал сложные кривые вокруг астероида, пытаясь подобраться ближе. На месте стоять, конечно, он не мог, Риму приходилось постоянно лавировать, каждый раз выбирая новый путь среди непрестанно изменяющихся каменных лабиринтов. Он очутился в центре ледохода и не мог двинуться к берегу. Он балансировал на лезвии ножа, самый лучший пилот малых судов, оказавшийся в самой паршивой для пилота ситуации.

– Рим, – позвал Павлов. – Рим… Объект опускается в глубину роя. Будет только хуже.

– Знаю, – медленно произнес Зотов. – Я знаю, Коля.

От его слов повеяло такой безысходностью, что у Павлова по спине пробежал холодок. И это вовсе не было сбоем в системе терморегуляции скафандра.

– Сколько ты принял? – требовательно спросил Павлов. – Рим, сколько?

– Две дозы, – помолчав, отозвался Зотов. – Третья на подходе. Коля… Я не знаю, что делать.

– Так, – резко сказал Павлов. – Вот что. Я опускаюсь к тебе. Буду через несколько минут. Пойдем параллельными витками, ты с одной стороны, я с другой. Вдвое больше шансов найти удачную комбинацию камней. Кто первым найдет полынью – подбирает людей. Пусть Федоров готовит двигатели скафандров. Пусть свяжутся тросами, сделают подскок, поймаем грузовым манипулятором. Втянем в грузовой трюм, а там уже…

– Коля, – позвал Рим. – Тут Федоров на связи. Его передатчик пока не достает до тебя, но попробую маршрутизировать сигнал через свой катер.

– Павлов!

По кабине катера разнесся густой бас, и Николай непроизвольно дрогнул. Он не ожидал услышать такой уверенный голос.

– Это Федоров, – продолжил ученый. – Я на минуту остановил передачу данных, так что времени у нас мало. Немедленно открывайте все каналы связи и начинайте принимать данные. Рим передаст то, что уже есть в его банках, потом через него, как через транслятор, пойдет новая информация. Когда опуститесь достаточно низко, чтобы установить прямую связь с нашим передатчиком, начинайте принимать одновременно с Зотовым. Дублирование, резервная копия – это прекрасно.