Звездный меч - [211]

Однако существовало и принципиальное отличие: огромная чаша Шалмирана существовала в действительности, а амфитеатр Диаспара — нет. То была просто иллюзия, матрица, хранящаяся в ячейках памяти Центрального Компьютера, пока не появится необходимость вызвать ее к жизни. Элвин на самом деле находился дома, как и миллионы его сограждан. Пока он не двигался, иллюзия присутствия на стадионе была полной. Можно было даже поверить, что Диаспар опустел, а все жители собрались в этой огромной чаше.

Ни разу за тысячу лет жизнь в городе не замирала с тем, чтобы все собрались на Великой Ассамблее. Элвин знал, что и в Лисе сейчас происходит подобное собрание, но только там — это встреча умов и физическое присутствие совсем необязательно. Так что в целом собрание в Лисе не более реально, чем здесь.

Элвин, насколько позволял обзор, рассматривал сидящих вокруг: большинство лиц были ему знакомы. На расстоянии мили и на четыреста метров ниже находилась маленькая круглая сцена, на которой сосредоточилось внимание всего мира. Увидеть что-нибудь на таком расстоянии было невозможно, но Элвин знал, что, когда собрание начнется, он будет видеть и слышать происходящее так же хорошо, как каждый в Диаспаре.

Наконец сцену заволокло туманом, потом туман сгустился и превратился в Каллитракса, руководителя группы, занимавшейся реконструкцией прошлого на основе информации мозга Ванамонде. Это было колоссальное, почти невероятное предприятие, и не только потому, что речь шла об огромных временных интервалах. Лишь однажды с помощью мозга Хилвара Элвин смог заглянуть в мысли этого странного существа, которое так недавно они обнаружили (или, скорее, оно обнаружило их). Для Элвина мысли Ванамонде содержали не больше смысла, чем эхо тысячи голосов, кричащих одновременно в гулкой пещере. Однако ученые Лиса смогли расшифровать, записать и проанализировать их на досуге! Уже ходили слухи (Хилвар их не подтверждал, но и не оспаривал), что информация, полученная учеными, была очень странной и вовсе не походила на ту историю, которую человеческая раса считала подлинной в течение миллиарда лет.

Каллитракс заговорил. Элвину, как и любому в Диаспаре, казалось, что ясный, четкий голос доносится из точки на расстоянии нескольких сантиметров. Затем, непонятным образом, подобно тому, как геометрия сна не поддается логике, но не удивляет спящего, Элвин очутился рядом с Каллитраксом, в то же время оставаясь в прежнем положении на склоне амфитеатра. Парадокс его не озадачил: он принимал его без вопросов, как и все прочие чудесные превращения пространства и времени, данные наукой.

Каллитракс сделал краткий обзор общепринятой истории расы. Он говорил о неизвестных людях веков Рассвета Цивилизации, которые ничего после себя не оставили, кроме нескольких великих имен и поблекших легенд об Империи. С самого начала, гласила история, Человек стремился к звездам, — и, наконец, достиг их. На протяжении миллиона лет он расширял свое влияние в Галактике, подчиняя одну систему за другой. Но вдруг из тьмы, из-за края Вселенной, налетели Завоеватели и отняли у него все, что он завоевал.

Отступление к Солнечной системе — горький возврат домой — длилось много веков. Сама Земля была спасена в исторических битвах при Шалмиране. После чего Человеку остались только воспоминания и мир, где он родился.

Дальше все медленно пошло на спад. По иронии судьбы раса, собиравшаяся управлять Вселенной, покинула большую часть своего собственного маленького мира и раскололась на две отдельные культуры — Лис и Диаспар — оазисы жизни в пустыне, разделявшие их подобно межзвездной бездне.

Каллитракс умолк. Элвину, как и каждому присутствующему в амфитеатре, казалось, что историк смотрит прямо на него и сам не до конца верит в то, что говорит.

— Вот все, что касается сказок, которым мы верили с начала наших летописей, — сказал Каллитракс. — Я должен заявить: все это вымысел. Вымысел в каждой мелочи, в каждой детали. Такой вымысел, что сейчас мы даже не можем привести его в соответствие с правдой.

Он подождал, пока до всех дойдет смысл сказанного. Затем медленно и осторожно изложил Лису и Диаспару сведения, добытые из памяти Ванамонде.

Человек так и не смог достичь звезд. Его маленькая Империя ограничивалась орбитами Плутона и Персефоны, а межзвездное пространство оставалось недостижимым. Вся человеческая цивилизация сгрудилась вокруг солнца и была еще совсем молодой, когда звезды сами достигли ее.

Это было подобно сокрушительному удару. Вопреки всем неудачам, Человек не переставал надеяться, что ему все же удастся завоевать далекий космос, пребывая в уверенности, что если во Вселенной и существуют равные ему, то тех, кто бы его превосходил, — нет. Оказалось, что он ошибался: там, среди звезд, есть разум, гораздо более совершенный, чем его собственный. И вот на протяжении многих столетий Человек исследовал Галактику: сначала на кораблях других рас, а затем — на аппаратах, построенных на основе чужих технологий. Повсюду он находил культуры, которые мог понять, но не мог с ними сравниться, а иногда встречался с разумом, находившимся вовсе за пределами понимания.