Звездный дождь-2 - [49]

Тихое восклицание словно разрушило общую неподвижность. Лучи разом задвигались, высказывая свои впечатления. Всхлипнули (опять же Латка), зло фыркнули (Марита), потянулись таки за мешком с травами (Клод), потому что вид у Арката был — краше в смертные пелены кутают. Остальная часть слушателей, маги и немаги, со вкусом выругалась, поминая Злиша и всю его свиту в сочетании с Орденом, Мустафиром, лично господином Провозвестником и даже с пустынными вонючками, хотя последние как раз были совершенно ни при чем…

— Что за… — Дан взъерошил короткие каштановые волосы, — вы, такие сильные, такие умные, как все полетело к Злишу под хвост из-за одного сопливого фантазера?

— И правда, бред какой-то. Я не понимаю, — Тир снова потянул из ножен кинжал, повертел в руках, — чего он добивался?

— Если б я знал…

— Но говорил же он хоть что-то? Если он отобрал у тебя речь, то должен был считать безопасным — болтать, хвастаться. Ты же говорил, что он тебе жаловался!

— Говорил… — с тоской протянул Аркат. — Поболтать он любил. Понять бы только, когда он говорил правду. Михель иногда сам ее не видел. Думал, что видит, но на самом деле реальность подменял своими фантазиями. Бывают такие люди, просто неспособные самостоятельно взглянуть в лицо действительности.

А еще он ненавидел ощущать себя виноватым. Абсолютно. Это для него просто невыносимо было — ощущать свою вину, хоть в чем-нибудь. И, будто защищаясь, громоздил одну выдумку на другую. Сначала говорил, что общество станет более справедливым… жаль, я не спросил, в чем справедливость… Потом обмолвился как-то, что хотел наделить магией всех, каждого, перераспределить так, чтобы всем досталось понемножку — а то люди, мол, вечно завидуют магам, пусть бы попробовали, как это. Но все пошло не так, потому что настройка сбилась — нет, не потому что он неправильно рассчитал, пусть я даже не думаю! Потом рассказывал, что все для общего блага — мол, показать, как на самом деле беззащитны маги. Потом бы он настройку поправил. И долго объяснял, что поправить ему помешали непреодолимые обстоятельства. Совершенно непреодолимые. Жаловался… Говорил, что если б мы пошли в Синтарин, все было бы по-другому. Все было бы по-другому…

Последние слова Аркат проговорил еле слышно. Все остальные идеи давно мертвого Провозвестника он излагал негромко и с явно выраженным сомнением (и если честно, то Клод эти сомнения вполне разделял — «такие люди» ему уже попадались), а вот это «если бы» полоснуло так, что юноша даже дернулся от прозвучавшей в нем боли. «Если бы», ох уж это если бы!

Горько сознавать, что ты ошибся, где-то и в чем-то сделал неправильный выбор (например, добровольно отправился Ордену служить, да, Клод?). Больно — если ошибка непоправимая. Но если твоя ошибка ТАКАЯ… если она НАСТОЛЬКО страшная, а у тебя есть хоть капля совести… Клод даже поежился, представив себя на месте безымянного мага.

Не будет тебе покоя ни днем ни ночью, ни во сне, ни наяву… хоть вина твоя на самом деле призрачная, и вряд ли Аркат смог бы что-то изменить и помешать непутевому товарищу. Или все-таки мог бы?

— Успокойся, — холодноватый голос Мариты взрезал напряжение, как ножом. — Он все равно врал.

— Что?!

Дижонка шевельнула точеным плечом и принялась заплетать в косу светлые волосы.

— Он тебе врал, — спокойно разъяснила она. — Он мог вмешаться в эту «настройку» только когда вы отсыпались в «тепличке», сам же сказал. Следовательно, от вашего похода в Синтарин ничего не зависело. Он просто пытался свалить свою вину на тебя. Мразь.

— Как он вообще мог войти в Звезду? Такой вот… — Тир брезгливо морщится, и только неопределенный жест, рисующий нечто змеевидное, выражает его отношение к покойному Провозвестнику.

— Как Направляющий он был почти идеален, — голос Арката глуховатый, монотонный, будто он повторяет эти слова тысячный раз.

А ведь и правда, наверное — не раз и не два думал, вспоминал, пытался понять — как вышло такое? Как?

— Он… очень легко контактировал с людьми — водникам это вообще легко дается. Пластичен невероятно, энергоемкость потрясающая, еще до присоединения к нам мог оперировать силой в восемьдесят драконов. Спокойно «держал» не только свою стихию, но и остальные. И наши наставники порой терялись: как у него получается, оперируя столь малой величиной, получить мощный результат.

— А потом он еще и усилился, — кивнул Дан. — Ясно. А то, что в мозгах ветер свищет — никого не интересовало, что ли?

— Для Лучей существуют специальные обряды, — с той же монотонной интонацией ответил Аркат. — На устойчивость. Но…

— Но вы их не прошли, потому что спешили. Я понял. А ты их знаешь?

— Знаю, — в бесцветном голосе промелькнула тень интереса. — А что?

— Да, понимаешь ли, мне почему-то кажется, что нам тоже пройти не помешает. Не знаю, как остальным… а мне эта самая устойчивость не лишняя.

— Тебе? — Марита на удивление невоспитанно фыркнула. — Согласна. Тебе — необходимо.

— Мне тоже, — подает голос южанин.

— Только тебе, что ли?

— Все поучимся. Лат, как ты думаешь?

— Вот почему ты молчал столько… — невпопад отозвалась та. Светлые глаза Латки переполнены сочувствием. — А язык тоже вернула «тепличка»?