Звездный час «Весты» - [10]

— А что слышно о времени переправы наших войск через Дунай? — спросил Володя.

— Войска задержаны невиданно сильным разливом реки, — ответил Перелешин, — место и время переправы держатся в глубокой тайне. Напротив, все время распускаются ложные слухи о сроках начала и месте наступления. Говорят, в армии полно турецких шпионов, а английские газетные корреспонденты ничем их не лучше. Но, я думаю, переправа должна начаться в ближайшие дни — уже почти середина июля, и вода в Дунае должна опуститься.

— Дорогой Михаил Платонович, — Возразил Кроткой, — вот опять вы ругаете английских корреспондентов. Ну какие у вас есть на то основания?

Перелешин лукаво улыбнулся.

— Я понимаю, что мои слова возмущают вашу англофильскую душу, но, надеюсь, вы не станете отрицать, что командиры почти всех 13 турецких броненосцев — англичане, равно как и многие офицеры и матросы?[2] И что на каждом броненосце плавает корреспондент какой-либо из английских газет?

— Не стану, но эти офицеры и журналисты все люди порядочные и джентльмены.

— А вы читали, что один из этих джентльменов написал в «Стандарте» о нападении наших минных катеров на Сулин? Послушать их, и нападения-то никакого не было!

— Да мы же и сами ничего толком не знаем. Известно только, что катер лейтенанта Пущина погиб, он и команда в плену — вот и все.

Спор был прерван появлением старшего офицера с матросами, назначенными на разгрузку офицерского багажа. Лейтенанты отправились осматривать «Весту» и обживать свои каюты.

— Какой симпатичный этот Перелешин,- заметил Володя, следя глазами за гибкой фигурой лейтенанта, легко поднимающегося по трапу, — да и второй, артиллерист, тоже ничего. Не задаются!

— Поживем — увидим, — осторожно ответил Андрей, хотя и ему понравились новые знакомые.

Братья снова поднялись на борт. Установка мортир, прерванная было приездом Баранова и команды, продолжалась. На палубе появился Чернов.

— Командир всем доволен, — сообщил он, — но считает, что «Весту» следует ввести в док для осмотра подводной части. Ее давно не чистили и не красили. Можно ли это сделать в Николаеве?

— В адмиралтейство перед самой войной пригнали из Англии плавучий док, — ответил Андрей. — Я слышал, что он должен принимать суда грузоподъемностью до 2400 тонн.

— А «Веста» имеет всего 1800 тонн, — обрадовался подполковник.

— Но док, кажется, еще не действует, — продолжал Андрей, — в нем какие-то механизмы наладить не могут.

Глава третья. «Веста»

На следующий день Баранов нанес официальный визит главному командиру Черноморского флота и портов адмиралу Николаю Андреевичу Аркасу и начальнику его штаба капитану 1-го ранга Казнакову. Принят он был очень любезно, но в просьбе поставить «Весту» в плавучий док отказали за неготовностью оного. Аркас предложил осмотреть и окрасить подводную часть корабля в Севастополе, где для этого есть условия. Тем более, что Баранову все равно следовало зайти в этот порт, чтобы получить два минных катера, которыми, по примеру «Великого князя Константина», он решил вооружить «Весту».

Зато Баранов узнал от Аркаса и сообщил офицерам и команде радостную новость: 10 июня русская армия, неожиданно для турок, форсировала Дунай и теперь развивает успех.

Установка орудий в основном была закончена. На «Весту» продолжали прибывать офицеры. Приехали: артиллерийский офицер, товарищ Кроткова по Михайловской академии, лейтенант Зиновий Рожественский; минный офицер лейтенант Иван Жеребко-Ротмистренко, артиллерист князь Евгений Голицын-Головкин, мичманы Григорий Петров и Евгений Рогуля, штабс-капитан флотских штурманов Николай Корольков («вольный» штурман Васильев стал его помощником); подпоручик корпуса инженер-механиков Гавриил Пличинский, назначенный на должность главного механика. На корабль были направлены и два молодых человека: гардемарин Михаил Барковский и юнкер Алексей Казнаков. Владимиру Яковлеву особенно не по сердцу пришлось назначение молодого Казнакова, который постоянно «строил из себя». Владимир, по обычаю, принятому на русских военных кораблях, должен был жить с ними вместе в «гардемаринской каюте», но упросил старшего офицера поселить его вместе с братом. Перелешин-старший нашел просьбу естественной и разрешил. Он бы сам поместился в одной каюте с братом, которого очень любил, но положение обязывало и старший офицер удовлетворился тем, что отвел Михаилу каюту, соседнюю со своей. Наконец 11 июня главный командир Черноморского флота издал приказ об официальном принятии парохода «Веста» от Российского Общества пароходства и торговли в Морское ведомство. Штат нового крейсера был определен в 10 офицеров и 78 нижних чинов. Машинная команда — вольнонаемная.

Даже врач был назначен на «Весту» — колежский асессор Владислав Франковский.

Следующий день был выбран для торжественной церемонии передачи «Весты» военным. С этого времени на пароходе устанавливались порядки, принятые на боевом корабле.

Старший офицер Владимир Платонович Перелешин, чисто выбритый, подтянутый, со строгим выражением на худом, жестком лице, вышел на палубу с первым ударом в судовой колокол на баке. Тотчас раздался второй удар — две склянки, пять утра. В это время на судах русского флота просыпается команда. Перед старшим офицером возник боцман Власов и, почтительно приветствуя его, впервые задал вопрос, который должен звучать все время, пока «Веста» будет числиться военным кораблем: