Звездный час любви - [35]

В попытке одновременно убить двух зайцев, он протянул ей руку и голосом, который превратился в хриплый шепот, произнес:

– Потанцуем?

Было уже слишком поздно, когда до него дошло, что он только что совершил прыжок в неизвестность.

Глава 13

Энжи выбрала самое плохое решение. Она все понимала. Джефферсон приглашает ее танцевать из жалости. Из-за того, что Гарри оказался в этом вопросе болваном. Понимала, что ступает на территорию неизвестности. И все же вложила ладонь в его руку.

Джефферсон повел ее в дом. Оставив двери распахнутыми навстречу ночи, они начали скользить по комнате в такт безнадежно романтической музыке. Энжи смотрела в лицо, которое ей так нравилось, и думала о том, в чем призналась не только Джефферсону, но и самой себе. О своих отношениях с Гарри.

Она не любила его. Просто выбрала человека, который показался самым подходящим, чтобы дать ей жизнь, о которой она мечтала с тех пор, как отец перешагнул порог их дома и даже не оглянулся назад. Теперь она знала это точно. А тогда не понимала.

Энжи задумалась над тем, почему это так. Потому что с тех пор кое-что произошло. Она ела мороженое в грозу. Гонялась за мужчиной, пугая его пауком, воздух звенел от их смеха. Она стояла под струями водопада. И взвизгивала от радости, когда на дно катера упала скользкая рыба. И, сидя под звездами, смотрела «Я и Рек». А сейчас танцевала с ним в пустой комнате.

Подняв голову, Энжи вгляделась в черты ставшего уже знакомым лица. Почувствовала тепло его тела, силу и твердость там, где оно прижималось к ней. Теперь стало ясно, почему раньше она не могла понять, что не любит Гарри. Даже когда он ее бросил.

Энжи остановилась. Джефферсон тоже.

– Хотите пойти со мной на вечер с настоящими танцами? В городе состоится благотворительный вечер в память о Хейли.

Она понимала, что согласиться на это – полнейшее безумие.

– Мне будет очень тяжело идти туда в одиночку.

Что делало отказ совершенно невозможным.

– Он называется «Вечер в черных галстуках».

Однако у нее имелась уважительная причина для отказа. Для мероприятия «Вечер в черных галстуках» ей совершенно нечего надеть.

Она уже собиралась об этом сказать, но поспешила закрыть рот.

Так поступила бы та Энжи, которой она была раньше. До того, как проделала длинный путь по продуваемой всеми ветрами дороге. Путь к этому человеку. К Джефферсону.

Так поступила бы та Энжи, которая всего боялась. И даже до того, как стать жертвой преследования, пыталась организовать свою жизнь с единственной целью – снова ощутить покой и безопасность. Она поняла, что в погоне за безопасностью не добилась ничего из того, чего хотела. И даже совсем наоборот.

– Я с удовольствием пойду с вами.

– Это в субботу.

– А какой день сегодня?

– Дайте подумать. Я потерял счет времени. Вторник. Сегодня вторник.

Энжи отстранилась от него.

– Осталось всего четыре дня. А в понедельник приедет фотограф из журнала. У меня еще куча дел.

Не обращая внимания на его недоуменное выражение, она помчалась вверх по лестнице в свою комнату.

Энжи понимала, что следовало отказаться, но не могла сказать «нет». Она села за письменный стол, сделала набросок и уставилась на него. Платье получилось даже красивей, чем подвенечное. Оно держалось на одном плече, оставляя другое открытым. Лиф плотно облегал фигуру до талии. Ниже оно расширялось причудливым облаком.

У нее оставалось несколько дней. Да, действительно, всего несколько дней. В соответствии с договором после фотосессии она должна будет уехать. Ее работа скоро закончится. И ее время тоже. Но она чувствовала себя как тогда, когда лежала на камне, нагретом летним солнцем.

Мне не хочется отсюда уходить.

Она вспомнила, что Джефферсон поспешил прервать этот разговор. Он всегда сам прерывал их разговоры. Ей хотелось, чтобы отношения между ними стали глубже. Ему – нет.

И это хорошо. Хорошо, что хотя бы один из них оставался прагматиком, когда ходивший вокруг шторм грозил увлечь их в свой мощный водоворот.

Энжи снова взглянула на набросок. Если в мире существует платье, способное пробудить в мужчине лучшие намерения, то вот оно. Только этого ли она хотела добиться?

Да, именно этого. Энжи больше не мечтала о безопасности. Ей хотелось броситься в этот шторм, отдаться на милость любви.

Любовь.

Снова посмотрев на рисунок, она почувствовала, как свежая сила этого слова омыла ее с головы до ног. Разве могла она отказаться от этого?

Она с тоской подумала о той женщине, которой была – пусть и недолго, – когда на озере бушевал шторм.

Бесстрашной.

И снова захотела стать такой. Бесстрашной.

А как же подготовка дома к визиту фотографов? Она сделает и то и другое. Она должна стать и бесстрашной, и прагматичной.

Конечно, любой, кто мог уговорить тридцать сопротивляющихся подростков научиться шить и печь печенье, наверняка справился бы с таким заданием.

Энжи встала из-за стола и, подойдя к ящикам, где лежали отрезы тканей, принялась рыться в них. Это была подборка образцов. Будто их положили сюда не для использования, а для красоты. Чтобы добавить комнате ярких красок. Она могла бы смастерить из них очередную пляжную накидку. Но платье, которое нарисовала…