Звездные духи. Дух Января - [47]

.

Меня передернуло. Я на секунду даже замерла на месте… Не могу произнести это слово. Зачем она это сказала? Она действительно так думала? Она чувствовала это? Что чувствовала?

Я ощутила, как к горлу подступает размытая тошнота, и поспешила выбраться с площади раньше, чем мне станет совсем худо. Надо просто об этом не думать, успокоиться и все…

Моя коса, наверное, уже отливала кроваво-темным, когда я добралась до постоялого двора. Порт еще журчал всевозможными людскими звуками, в то время как с моря доносились мерные шлепки воды о камень. Воду я слушать не любила – она была единственным местом на земле, которое отражало небо (если, конечно, не повернуть зеркало горизонтально, но кому это надо?..).

Только теперь она не самое неприятное в моем путешествии. Я знала, что еще долго не засну, потому что в моей голове зароились мысли, вызванные в памяти говорливой торговкой…

Зерных был одним из первых городов, где я побывала. Пять дней пешего пути на юг от Балуги – и он уже радует тебя своими березами и мелким земляничным кустарником.

Влада редко давала мне возможность покататься на чьей-то телеге: удача улыбалась, если я умудрялась договориться с возничим за те гроши, которые у меня оставались со сдачи – ведьма знала цену деньгам. Поэтому я вдоволь натрудила ноги, путешествуя под мягким солнцем по пыльным дорогам королевства.

Удивительно, что имя короля я не слышала не только от Владимиры, – кроме богини-матери она никого не считала достойным упоминания всуе – но и от Ридена и других жителей Балуги тоже. Мне казалось, что правитель – это человек (или же…), имя которого должно звучать хотя бы в гневных или пьяных речах. Другое дело Король духов, у которого просто-напросто имени не было…

За год проживания у ведьмы я хотя бы узнала, что их земля именуется Горжанью – странное название для королевства, но людей почему-то оно устраивало, никого свергать не собирались (а раньше это было достаточно популярным методом выражения народного мнения, если верить истории).

А вот Зерных полностью себя оправдывал: больше всего в этом городе было пшеницы. А еще цены на птицу были дешевые, в чем я благодаря Владе неоднократно убеждалась. Ведьма посылала меня туда за курицей.

Проблема с этим животным выяснилась уже на месте: я не могла видеть, как режут кур. Когда птице в первый раз свернули на моих глазах шею, «палачу» грозило остаться без заработка. Не знаю, что со мной происходило – я столько раз наблюдала, как ведьма разделывает тушки; не скажу, что хорошо это переносила, но курицы почему-то меня жутко пугали – может, глаза слишком сильно выпучивали.

И вот в очередной раз фермер выбрал при мне птицу и приподнял ее за шею.

– Где-нибудь в помещении, дяденька! – постаралась я перекричать гомон носящихся по загону наседок и замахала руками. Выражение лица было достаточно убедительным, чтобы мужчина, хмыкнув в бороду, протопал внутрь дома. Курица покачивалась в его руке.

Я выдохнула, и сразу же справа послышался дружелюбный смех. Не знаю, почему я решила, что он именно такой… Парень, как оказалось, некоторое время наблюдал за мной, и когда я повернула голову, приветливо улыбнулся:

– Раньше я тоже не мог видеть, как делают мясо. Но к этому привыкаешь!

Я задержала на нем взгляд, потому что до этого со мной на улице просто так не заговаривали. Я обращалась к людям в случае надобности – спросить дорогу, узнать цену – а они ко мне, если продавали товар. Но у человека рядом со мной вопросов не было. Он только шире улыбнулся:

– Серьезно, чувствую себя петухом, которого сейчас освежуют!

Сравнение показалось мне странным. А тон, которым оно было произнесено, вдруг напомнил мне Соула. Я покосилась на солнечное небо – в груди ничего не колыхнулось, и чтобы мысли не задержались на друге, я немного скомкано сказала, поспешив:

– Вы не петух. Не похожи.

Он снова расплылся в улыбке, а я не смогла понять, почему сейчас взгляд отвести очень захотелось. Я же не знала, что тогда уже все началось…

Его звали Вуржин, происходил он из семьи моряков, живших на севере Мидамина – второго из четырех Зелоорских королевств. Парень был невероятно добр, помог донести мне продукты до выхода из города и даже нанял возничего, везущего дрова в Огрионт, – до Балуги было совершенно в другую сторону, но он заплатил ему, чтобы в первую очередь я смогла добраться до города.

Я могла только благодарить его, когда он отмахивался, как от пустяка. Его обращение смущало, но одновременно заставляло сжиматься сердце – он был так приветлив, что в это не верилось. Но почему-то вселяло надежду. Тогда я еще не понимала, что им движет, и лучше бы оставалась в неведении до сих пор. Он выразил желание увидеть меня еще раз, а Владе я об этом случае не рассказала, не считая чем-то особенным, – если бы я поступила иначе, возможно, все бы обошлось.

Но у судьбы и Влады были другие планы. Уже в следующем месяце я снова отправилась в Зерных. Правда, того парня я в те дни не встретила, но когда я была в городе в четвертый раз, увидела его около памятника Зерну на главной площади. Он как-то сразу заметил меня, а подбежав, взял сумки – первой мыслью было, что он хочет меня ограбить, – и повел показывать какое-то «адски интересное место». Не помню, с какого момента нашей встречи он уже стал периодически держать меня за руку, чтобы я в очередной раз свернула не туда.