Звездные дороги - [132]

«Похоже, мое влияние весьма благотворно, – не раз думал он. – Столько всего странного вдруг перестало происходить».

Может, все же стоило предложить Эндрю составить ему компанию? Но с другой стороны – что, если бы тот согласился? Кто знает, возможно, Эндрю захотел отправиться к льопам немедленно, именно потому что не сомневался: Дабит пойдет с ним. Тогда Валентина смогла бы заняться тем, что наверняка являлось реальной целью их прилета на Каталонию – разговорами с жителями Таррагоны о смерти Кена Аргона. Дабиту требовалось быть с ней, чтобы вовремя оборвать любые вопросы, которые могли бы привести к нежелательным последствиям.

– Естественно, никуда вы со мной не пойдете, – весело заявила Валентина. – Это расстроит все мои планы.

– Если вы спровоцируете новую волну беспорядков, это расстроит уже мои планы.

– Спасибо большое, что предупредили. Буду теперь изо всех сил удерживаться от провоцирования беспорядков. Никаких волн и цунами.

Дабит понимал, что она с ним забавляется, разыгрывая из себя умную мятежницу, обезоруживающую обаянием лишенного воображения болвана-бюрократа, вставшего на пути ее благородной цели. За время своих путешествий между планетами он достаточно насмотрелся популярных видео, чтобы распознать очевидные клише.

«Но я же вовсе не болван-бюрократ, – подумал он. – Да и воображение у меня есть – вот только хватит ли его, чтобы удержать ситуацию под контролем?»

Дабит едва не расхохотался, но сдержал порыв: двое офисных служащих, находившихся неподалеку, могли бы заинтересоваться причиной смеха, а чем меньше посторонние проявляли любопытство в отношении Дабита, тем лучше. На Таррагоне он изображал как раз болвана-бюрократа, не вызывая ничьих опасений. Понравиться он, естественно, никому не мог, поскольку представлял власть, не позволявшую колонии полноправно участвовать в Звездном конгрессе. Но, поскольку было весьма вероятно, что Кена Аргона убил кто-то из таррагонцев, Дабит считал разумным не провоцировать излишнюю враждебность и не способствовать собственному отстранению от власти.

Разве же не за этим его сюда отправили – чтобы отстранить от власти? Его начальство упоминало – а следовательно, настаивало, – что единственная задача ИС заключается в том, чтобы побыстрее разобраться с Каталонией. «Управлять колониями, кроме как на самых ранних стадиях, – не наше дело, но Министерству колоний Каталония не нужна, по крайней мере, пока не будет решен вопрос о разумности местных обитателей. Мы надеемся, что вы быстро с этим справитесь и что ваша рекомендация позволит Таррагоне получить постоянный статус, а затем, как можно скорее, независимое членство в Конгрессе».

Насчет разгадки тайны смерти Кена Аргона ничего не говорилось, но пока та не получит своего объяснения, а преступники, если таковые имеются, не будут преданы суду, Таррагона была не готова занять свое место среди цивилизованных миров.

«Это до сих пор пиратская колония», – не раз думал Дабит. Хотя последние пираты покинули колонию Фанси за десятилетия до прибытия туда ИС, их наследие показалось каталонским поселенцам настолько привлекательным, что они переняли былую пиратскую таинственность. Туристы обычно прилетали сюда посмотреть на руины Фанси, и местные жители обеспечивали их достаточным количеством «артефактов» на продажу, именуя за глаза «пиратофилами».

Валентина отказалась взять с собой какие-либо записывающие устройства – по крайней мере, те, содержимое которых могли прочитать или скопировать люди Дабита. Поскольку Валентина была серьезным историком – правда, Дабита беспокоило, что она не назвала ему никаких своих научных трудов или имен, под которыми они публиковались, – ей в любом случае требовались записи, чтобы иметь возможность привести их в качестве независимых источников. Тем не менее Дабит уже убедился, что, несмотря на его высшую степень допуска в ИС, файлы Эндрю и Валентины Виггин оставались для него закрытыми. Они были защищены властью, которая намного превосходила уровень Дабита, и вряд ли он мог рассчитывать на исключение.

С другой стороны – он ведь сам пригласил их сюда. С чего он решил, что в состоянии как-то влиять на поступки Говорящего от Имени Мертвых? Или его сестры – «всего лишь простой туристки»?

– Не стану навязывать вам свое общество, – сказал Дабит. – Наверняка вы полагаете, что в моем присутствии никто не захочет говорить с вами свободно. – (Валентина лишь молча улыбнулась.) – Но здешние улицы и дороги могут быть для вас опасны.

– В ваших криминальных сводках говорится о необычно большом количестве драк в барах, но преступность в отношении туристов равна нулю. Или эти данные неверны?

– Преступлений против туристов не бывает, поскольку таррагонцы не идиоты. Они знают, что пиратофилы приносят немалый процент нашего внешнего дохода.

– Восемьдесят процентов – уж точно немало, – кивнула Валентина.

– Но как только вы начнете расспрашивать насчет Кена Аргона…

– Меня перестанут считать туристкой, – закончила она за него.

– Так что я пошлю с вами двоих телохранителей, – твердо сказал Дабит. – Вас я не спрашиваю, поэтому можете не убеждать меня, что они вам совершенно ни к чему. Эти люди будут с вами, и один из них будет стоять за дверью любого дома, который вы посетите, располагая всеми средствами, чтобы войти самому, если сочтет, что вам грозит опасность. Ни один замок в Каталонии его не задержит и тем более не остановит.