Звездное убежище - [22]

— Можно посмотреть на это и так, — неохотно согласилась Узри.

Лигмер подтвердил свое согласие кивком.

— Кстати, что говорят о происхождении человека на Майкосе? — Ланг обернулся к Викору, который сидел, уставившись в свой бокал.

— Нам не дозволено строить такие предположения, — пробормотал Викор. — Нам запрещено иметь университеты, обсерватории, лаборатории, даже школы выше механических колледжей, в которых обучают простым действиям, не требующим интеллекта, — да, в сущности, любые центры, где люди могли бы заняться подобными проблемами.

Он выдержал взгляд Лигмера, упрямо не опуская глаз, и снова погрузился в молчание.

— Но если бы вас попросили высказать ваше собственное мнение? — мягко настаивал Ланг.

Лигмер нахмурился. С его точки зрения, уделять чересчур много внимания подчиненным расам опасно. Однако Ланг чужак; это не так страшно. Вот если бы он сам поступал подобным образом.

— Хорошо, я отвечу, — сказал Викор. — Я бы сказал, что человек где-то возник однажды. Я не верю, что он появился на разных планетах — не только в Рукаве, но и во всей галактике — благодаря чистому совпадению. Возьмем, например, способность давать потомство.

В глубине души Викор удивлялся сам себе, что затронул такую скользкую тему. Тем не менее он продолжал.

— Нам известно, что люди разных рас способны иметь вполне жизнеспособных детей. На Лубаррии, где многие жрецы — это кэтродины, фальшивая религия кэтродинов заставляет женщин всегда уступать жрецам, лишь только они того пожелают, очень много детей смешанной крови. Прямо здесь, на Станции, есть кэтродино-лубаррийцы в лубаррийском секторе. Кэтродины их не принимают, лубаррийцам не нравится их завышенное самомнение, поэтому они стараются остаться здесь, на Станции.

То же самое между элчмидами и пагами. Я слышал, что когда у вас на планете, госпожа археолог Узри, — он глянул паге прямо в лицо, — не могут утихомирить какого-нибудь мужчину, то его выпускают в толпу элчмидских женщин. В результате частенько появляются смешанные дети. Только их убивают сразу после рождения.

— Примерно так, — беспристрастно признала Узри. — Ты довольно умен, парень.

— Слишком умен, я бы сказал, — рявкнул Лиг-мер. — У майко есть очевидные причины рассуждать о подобных вещах. Потому что в результате можно заключить, что все расы имеют одно происхождение, и Майкос и Лубаррия неоправданно подвергаются угнетению.

В воздухе повисло внезапное напряжение. Узри его почувствовала, Ланг тоже, даже маленький зверек по имени Санни вопросительно поднял голову и зашевелил носом, принюхиваясь. Викор тоже это почувствовал. Но слишком поздно. Потому что к этому моменту уже прозвучали роковые слова, которые теперь эхом отдавались в его голове. Он сказал, на самом деле сказал в лицо кэтродину в присутствии паги:

— Но так и есть! Чудовищному угнетению, которому нет ни малейшего оправдания!

Наступила долгая тишина. Или, вернее, молчание, страшное потому, что никто из них не произносил ни слова. Отовсюду доносились звуки музыка с танцплощадки, обрывки разговора из-за кустов, даже слабые отголоски грозы, бушевавшей в Горах.

ИЗГНАННИК! ИЗГНАННИК! Слово это будто ударами молота отдавалось в мозгу Викора. Он посмотрел на застывшее лицо Узри, на побагровевшее от негодования лицо Лигмера, на насмешливую полуулыбку Ланга. Внезапно он ощутил необъяснимую злость на Ланга. Викор никогда не ожидал от себя такого дикого поступка. Поставить крест на своей жизни, на свободе перемещаться между Станцией и домом, на своей работе курьера в революционном движении Майкоса — и все из-за минутной потери контроля над собой! Каким-то образом в этом был повинен Ланг. Он чувствовал это всем существом, он это ЗНАЛ — и в то же время понимал, что ничто сказанное или сделанное Лангом не может толком объяснить его собственный идиотский промах.

Викор неуверенно встал с места с нелепым достоинством, поставил на столик свой недопитый бокал вина, бросил на Ланга взгляд, в котором читались и боль, и обида, и уязвленная гордость, и медленно зашагал прочь.

— Н-да, — сказала Узри. — А вот я бы его не отпустила. Если бы элчмид заявил что-либо подобное, я бы выбила ему все зубы и отправила на корм мужчинам.

— Ничего, это ему даром не пройдет, — сказал Лиг-мер сквозь стиснутые зубы. — Здесь, на Станции, с ним практически ничего нельзя поделать, он укроется среди майко, и глейсы не позволят до него добраться. Но он больше никогда не сможет покинуть Станцию. Разве что ему захочется совершить самоубийство. Я отдам необходимые распоряжения казначею корабля на случай, если он решит явиться на корабль, сделав вид, что ничего не случилось.

Он повернулся к Лангу.

— Должен поблагодарить вас, досточтимый сэр, — сказал он и привстал в полупоклоне. — Я не мог понять, к чему вы клоните, когда настаивали, чтобы он высказал свое мнение. Теперь вижу, что вы хитроумно спровоцировали его высказать подрывные идеи. Это ценная услуга, за которую мы, кэтродины, вам весьма благодарны.

— Вам не за что меня благодарить, — сказал Ланг, и взгляд его был тверд и бесстрастен. — Я нейтрален. В настоящий момент я гражданин Станции, и ваши национальные проблемы меня не касаются.