Звёздная Река - [17]

– Жаба-то жаба, а прыгает как кролик, – ответил господин Шань, поглядев прямо в глаза Жэньди.

От этого взгляда Жэньди смешался – он вдруг понял, что никогда раньше не смотрел в глаза господину Шаню. А глаза эти были тёмными и глубокими, точно колодец, из которого Жэньди носил воду. Только взгляд был слегка заблудившимся, как будто господин Шань следил за слабым светом фонаря, горящего где-то вдалеке.

– А может, в глубине души она кролик, – сказала госпожа Чан. – Ведь когда жена Ван И превратилась в жабу, в душе-то она оставалась собой!

– Жена Ван И? – переспросила Пэйи. – Того самого, из вашей истории? Который сбил с неба пять солнц?

Госпожа Чан с улыбкой кивнула ей, и Пэйи с наслаждением зажмурилась, словно нежась под лучами этой улыбки.

– Расскажите! – взмолилась она.

– Всё зависит от Жэньди, – сказала госпожа Чан, глядя на него. – Если я расскажу ещё одну историю, то и он должен рассказать ещё одну.

Жэньди покраснел – и вовсе не от жары. Он почувствовал, что все взгляды опять устремлены на него, и пожал плечами:

– Ладно.

А сам подумал: какая разница? Я всё равно уйду отсюда раньше, чем мне придёт время рассказывать историю.

Госпожа Чан просияла и повела свой рассказ.

После того как Ван И сбил с неба пять солнц, все принялись восхвалять его как великого героя. Славное имя его эхом разносилось по земле, морю и небесам, люди воздавали ему всевозможные почести и даже провозгласили его императором.

Но была у него награда и выше земной. Небесная Царица-Мать, впечатлившись его подвигами, велела ему предстать перед нею. Когда Ван И прибыл в Небесный Дворец, то, поражённый его великолепием и золотым блеском, благоговейно распростёрся перед Небесной Царицей-Матерью. Довольная его смирением и почтительностью, Небесная Царица-Мать решила одарить его невероятным подарком. Это была пилюля бессмертия.

– Но только она ещё не созрела, – сказала ему Царица-Мать, когда он открыл затейливо украшенную резную шкатулочку из золотой персиковой косточки. В шкатулке был гладкий, скользкий шарик размером с крупную лягушачью икринку.

– Пока что она ещё мягкая и прозрачная, – продолжала Царица-Мать. – Но вскоре она сделается твёрдой как нефрит и белой как луна, а после – золотой как солнце. Когда пилюля станет золотой, она готова. Ты проглотишь её – и никогда не умрёшь. Ты обретёшь бессмертие.

Боясь поверить своему счастью, Ван И горячо поблагодарил Царицу-Мать и вернулся на землю. Пилюлю он спрятал в колчан и рассказал о ней одному-единственному человеку – своей жене.

Ван И стал правителем, и народ восхищался им. Но шли годы, и почёт и слава испортили его. Он сам не заметил, как стал считать всех людей своими рабами, чьё единственное предназначение – служить ему. В ожидании бессмертия Ван И окончательно уверовал, что подданные должны поклоняться ему как богу. Он возгордился и ожесточился и требовал, чтобы любые его прихоти мгновенно выполнялись. Всякого, кто вызывал его неудовольствие, он жестоко карал и вмиг забывал об этом. Люди для него значили не больше, чем муравьи; растоптал – и вся недолга.

Все эти годы жена Ван И с горечью в сердце наблюдала, как любимый муж превращается в жестокого и себялюбивого тирана. Снова и снова она молила его не карать неугодных, вступалась за наказанных и пыталась утихомирить мужнин гнев. Но вскоре он перестал обращать внимание на её ласковые речи.

До чего несчастной стала её жизнь! Как она отчаивалась, сколько пролила слёз! Сияние золотого дворца ничуть не умаляло её грусти, и ей было тяжко, пусть даже одежды на ней были из тончайшего паутинного шёлка. Она запиралась в своих покоях, не в силах выносить горе и страдания, которые сеял повсюду Ван И.

Однажды ближе к вечеру, тоскуя и печалясь, жена Ван И достала из сундука старые хлопковые одежды, которые носила, когда Ван И ещё не был императором, и принялась перебирать их, роняя крупные слёзы. И вдруг она нашла стрелу, ту самую, которую тайком вынула из колчана мужа и спрятала в своём рукаве – давным-давно, когда Ван И сбил с неба пять солнц. Она тихонько пошла возвращать стрелу на место.

Но когда она опускала стрелу в колчан, в нём что-то сверкнуло, точно пламя. Это была золотая шкатулочка.

Жена Ван И почти сразу поняла, что в ней. Что ещё могло быть в такой чудесной золотой шкатулочке, на которой были вырезаны девять лепестков хризантемы и которая светилась так ярко, что наверняка была сделана из косточки персика долголетия? Дрожащими руками жена Ван И открыла шкатулочку – и уставилась на сияющую белоснежную пилюлю бессмертия.

Пилюля вибрировала в её руках, и жена Ван И ощущала её силу. Если Ван И сделается бессмертным, думала она, он навеки останется императором. Она содрогнулась, думая о том, каким тщеславным и безжалостным стал муж. Пилюля принадлежала ему, а не ей, однако если пилюля останется у него, то его жестокость воцарится навечно! Он никогда не простит её, если она так поступит, но… «Нельзя, чтобы пилюля досталась ему!» – вскричала она.

Жена Ван И бросила пилюлю на землю и попыталась растоптать. Потом стала колотить по ней нефритовой вазой. Потом бросила в миску с водой. Но пилюля оставалась всё такой же круглой, гладкой и целёхонькой и излучала сияние, словно жемчужина. И уничтожить её было невозможно.