Звездная девочка - [42]
– Красиво.
– Необычно.
– Интересно.
– Любопытно.
– Очаровательно.
Позже так это зрелище описывали родители, выстроившиеся вдоль дорожки. Но пока что они взирали в изумлении, как она прокладывает себе путь от входа до бальной площадки. Кто-то вспомнил, что мелькнула одна вспышка фотоаппарата, но и только. Она не была чьим-то ребенком. Она была девочкой, о которой они слышали. Проходя мимо них, она не старалась не встречаться с ними взглядом. Напротив, она смотрела прямо на них, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, улыбаясь как знакомым, как будто между ними было что-то общее, что-то грандиозное и великолепное. Некоторые отворачивались, испытывая неловкость, в которой не могли признаться себе сами; другие вдруг чувствовали опустошение, когда она отводила от них взгляд. Она представляла собой настолько поразительное зрелище, что не все сразу осознавали, что она явилась одна, без сопровождения – парад одного человека.
Я стоял на велосипеде поодаль и, как помню, смотрел на вихрь звезд, который мы называем Млечным Путем. Помню, как задумался над тем, видит ли она его тоже, или звезды оттуда незаметны из-за света фонарей.
Танцы проходили на теннисном корте, покрытом переносным паркетным полом. Она делала то же, что делают все на балу: танцевала. Под музыку Гая Греко и «Серенейдерс» она танцевала медленные и быстрые танцы. Широко разводила руки, откидывала назад голову, закрывала глаза, показывая всем, насколько она наслаждается танцем. С ней конечно же не заговаривали, но не могли не бросать на нее взгляды поверх своих партнеров. В конце каждого номера она хлопала.
«Она одна», – повторяли себе собравшиеся, и действительно, она танцевала без пары, но почему-то с каждым разом это значило все меньше и меньше. Наступила ночь, за светом фонарей смешивались звуки кларнета и койота, волшебство бледно-голубых пиджаков и орхидей постепенно угасало, и собравшимся казалось, что они более одиноки, чем она.
Кто поддался первым? Никто не знает. Может, кто-то задел ее плечом у стола для пунша? Оторвал лепесток от ее цветка? (утверждали, что он с какого-то времени был не целым). Прошептал ей «Привет»? Одно верно: некий ученик по имени Реймонд Стадемейкер отважился пригласить ее на танец.
На взгляд большинства школьников, Реймонд Стадемейкер не был достоин даже открывать дверь в универмаг. Он не принадлежал ни к какой команде, не занимался ни в каком кружке. Он не посещал какие-либо мероприятия, не был записан ни в какой клуб. Успеваемость у него была средняя. Он не выделялся никакими особенностями, не проявлял себя как личность. Худой как щепка, он, казалось, с трудом справляется даже с грузом своего имени. И в самом деле, когда глаза всех присутствующих обратились на него, те немногие, кто мог вспомнить его имя, смотрели, нахмурившись, на его белый пиджак и шептали: «Реймонд Какой-то-там».
Но вот этот самый Реймонд Какой-то подходит прямо к ней – позже выяснилось, что сделать это предложила его спутница, – заговаривает с ней, а потом они танцуют. Парочки затолкались, чтобы получше рассмотреть происходящее. В конце номера он захлопал вместе с ней и вернулся к своей спутнице. Он сказал ей, что серебряные серьги походят на миниатюрные грузовички.
Напряжение росло. Парни в волнении переминались с ноги на ногу. Девушки поправляли корсажи. Лед треснул. Несколько парней покинули своих спутниц. Они уже приближались к ней, когда она подошла к Гаю Греко и что-то сказала ему. Гай Греко повернулся к «Серенейдерс», махнул палочкой, и полились первые звуки классического подросткового «Банни-хопа». Буквально за пару секунд на танцплощадке выросла длинная вереница во главе со Старгерл. И вдруг снова наступил декабрь, и вся школа попала под ее очарование.
К веселому танцу присоединились почти все пары. Хиллари Кимбл с Уэйном Парром остались в стороне.
Вереница петляла туда-сюда по нескольким теннисным кортам без сеток. Старгерл начала импровизировать. Она разводила руками и махала воображаемой толпе, словно знаменитость на подиуме. Она трясла указательным пальцем звездам. Она крутила кулаками, словно взбивая яйца. Каждое ее движение как эхом повторялось по всей колонне. Три прыжка кролика превратились в три ходульных шага театрального вампира. Затем в ковылянье пингвина. Затем в крадущуюся походку на цыпочках. Каждое новое движение встречали взрывом смеха.
Когда Гай Греко оборвал мелодию, послышались звуки протеста. Он начал отсчет, и танец возобновился.
Под восхищенные возгласы Старгерл вывела своих последователей с танцплощадки через другие корты наружу, за забор. Вереница потекла по зеленому полю для гольфа, на фоне которого особенно красиво смотрелись качающиеся розовые гвоздики и белые орхидеи в корсажах. Она огибала лунки и разворачивалась у фонарей по краям, то ныряя в лучи света, то выходя из-под них. С танцплощадки они казались единым целым: двести человек, четыреста ног слились в одно цветастое создание, сказочную многоножку. Ее голова удалялась, постепенно скрываясь из виду, а оставшаяся часть, покружив в свете, следовала за ней, словно хвост бледно-голубого дракона, во тьму.
В тот день, когда в обычной старшей школе появилась Старгерл, жизнь шестнадцатилетнего Лео изменилась навсегда. Он уже не мог не думать об этой удивительной девушке. Она носила причудливые наряды, играла на гавайской гитаре, смеялась, когда никто не шутил, танцевала без музыки и повсюду таскала с собой ручную крысу. Старгерл считали странной, ею восхищались, ее ненавидели. Но, неожиданно ворвавшись в жизнь Лео, она так же внезапно исчезла. Сможет ли Лео когда-нибудь встретить ее и узнать, почему она пропала? Возможно, лучше услышать об этой истории от самой Старгерл?
Одержимый ненавистью от измены, эмоционально выгоревший от неудачного брака Ефрем жестоко убивает свою жену. Он пытается избавиться от расчленённого тела, но по воле случая его тайна становится известна. Не желая даваться в руки правоохранительных органов, Ефрем находит только один выход из сложившейся ситуации – бежать и скрываться в тайге. Годы одиночества и изоляции от мира делают его безумцем. Единственное, что помогает ему выжить в суровых диких условиях – убийство и поедание случайных людей… Книга содержит сцены особо жестокого насилия.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Вторая половина ХХ века. Главный герой – один… в трёх лицах, и каждую свою жизнь он безуспешно пытается прожить заново. Текст писан мазками, местами веет от импрессионизма живописным духом. Язык не прост, но лёгок, эстетичен, местами поэтичен. Недетская книга. Редкие пикантные сцены далеки от пошлости, вытекают из сюжета. В книге есть всё, что вызывает интерес у современного читателя. Далёкое от избитых литературных маршрутов путешествие по страницам этой нетривиальной книги увлекает разнообразием сюжетных линий, озадачивает неожиданными поворотами событий, не оставляет равнодушным к судьбам героев и заставляет задуматься о жизни.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.