Звездная бирема «Аквила». Рубеж - [120]

Наварх «Целеры» дернул подбородком:

— Я хочу справедливости. Не мести, прошу заметить. Справедливости для моей «Северы» и моих Северинов. И других, кто так же может попасть в жернова высокой политики патрицианских фамилий. Наши интересы должны учитываться, наша честь — защищаться. Я — «за», если Курион сдержит слово.

Ливия требовательно уставилась на молодежь, дескать, давайте теперь вы.

Луций и Марция были единогласны. Но обычных кивков оказалось мало. Старшие глядели на них требовательно и, должно быть, впервые хотели, чтобы те озвучили свои пожелания к жизни и к судьбе.

Луций смущенно кашлянул, заполыхал ушами пуще прежнего и пробормотал:

— А что я? Я, может, когда-нибудь книги захочу писать. Как наш Александр или даже лучше. Или еще чего… Мало ли. И чтобы мне никто не запрещал. Так вот я за Гая Ацилия.

— А я считаю, что наше дело правое. Вот и всё! — заявила Марция весьма самоуверенно, напомнив всем присутствующим, каковы базовые личностные характеристики всех Марциев Республики.

Флавий как-то особенно, по-взрослому ухмыльнулся, потер подбородок и сузил глаза:

— Выходит, я тут единственный нормальный наварх, которому просто хочется командовать либурной и летать среди звезд. Нет, я еще не закончил, Ливия Терция, — он поднял руку, впервые в жизни останавливая уже готовую перебить его наставницу: — Прошу не прерывать меня! Мне проще сказать, чего я не хочу. Не хочу, чтобы какой-нибудь зеленый cacator из психокоррекции ковырялся в моих мотивациях и девиациях. А еще не хочу сажать в карцер моих… — он посмотрел на Марцию, — …центурионов, если ими вдруг овладеют… несвойственные им желания. Поменьше давления на наши мозги — это было бы славно. Гай Ацилий, как я понял, за это и борется. Вот и я тоже «за».

«Ого! — подумала Ливия, весело щурясь. — У моего Флавия выросли зубы! И тестикулы, похоже, налились. Славно, славно».

Квинт Марций хищно оскалился в ответ на дерзкий взгляд Либертина — глаза в глаза. Мол, так, кто же передо мной? Уже не мальчик, но мужчина? Отлично! К чести Флавия, он выдержал и взгляда не отвел.

— Значит, мы идем, — подытожила Аквилина. — И берем с собой Ацилия, чтобы он представлял наши интересы. Прекрасно. Осталось придумать, как провернуть операцию без лишней стрельбы.

Квинт Марций и Северин фыркнули одновременно и настолько синхронно, что только глухой не догадался бы, что они по достоинству оценили фразу Ливии: «берем Ацилия с собой». И очень хорошо, что живорожденный патриций её не слышал.

— Надо подготовить почву для нашего наступления, — сказал Марк Фурий.

— Информационная война подойдет — добавил Аквилин, довольно смутно представляя, каких затрат она потребует. Его дело — управление торвенторием и центуриями.

— Тогда нужен свой человек с доступом к информ-системам республики, — Ливия потянулась. Сидение на неудобной табуретке напомнило наварху, что у нее есть спина, и эта спина умеет болеть. — Этот трибун, тот самый Публий Клодий Пульхр… Как думаете, сможет наш Божественный его завербовать, если свести их вместе? И для информационной войны нужен еще и солидный повод.

— Не знаю насчет способностей нашего сенатора, — медленно проговорил Северин, словно выдирая из себя каждое слово: — Но повод у нас есть. Моя «Севера» вернется из-за Ахерона, требуя справедливости, и уж это проймет каждого на флоте, до последнего амикуса.

Аквилина сверкнула глазами, оценив предложение. Да, в памяти Марка Фурия «Севера» жива не в переносном, а в самом буквальном смысле: все коды и позывные, каждая мелочь, позволяющая идентифицировать корабль на дальних сенсорах, все можно воспроизвести, пока жив наварх. Именно поэтому наварх не имеет права попасть в плен. Именно поэтому корабль жив, пока жив командир. Но… Но «Севера» мертва. Убита. И воскресить ее во плоти невозможно. Только призрак погибшего корабля возникнет вдруг в пространстве Лация, но как же это будет больно! Женщина содрогнулась, отвела глаза и проговорила, беря себя в руки:

— Тогда летим на станцию Рубикон. Юлия Прима отследила судно трибуна. Он отправился туда. И сообщим Ацилию о нашем решении, которое… — она осеклась, удивленно воззрившись на своего ящера: — О! Глядите-ка! Фиделис, кого ты там поймал, животное? Северин, это что, таракан?

А сцинк и не думал таиться. Он явился перед уважаемым собранием, и в пасти у него вяло шевелила лапками добыча — матерый таракан неведомой породы. Фиделис, видимо, сам от себя не ожидал такого триумфа, поэтому вид имел слегка обескураженный. Мол, и на порядочного звездного сцинка бывает проруха. Ибо инстинкты взяли верх, а с ними, с инстинктами охотника, шутки плохи! Но публично сжирать сомнительный трофей Фиделис не стал, напротив, он после недолгих колебаний между Ливией и Квинтом Марцием торжественным шагом направился прямиком к Марку Флавию Либертину.

Ливия всплеснула руками, а префект выдавил сакраментальное: «И ты, сцинк!» А Фиделис помнил, отлично помнил, синеязыкая скотина эдакая, кто чаще всего кормил его и обихаживал.

Молодой наварх благосклонно и не скрывая торжества принял подарок и погладил ящера по спинному гребню.

Ливия фыркнула и заявила: