Звездная бирема «Аквила». Рубеж - [112]

— Наша задача проста — обеспечить «Аквиле» прикрытие в случае внезапной атаки со стороны галийцев. Неважно, что предпримет Ливия Терция — договорится с этой рыжей ссс… Эпонимой или выполнит свои угрозы — мы помогаем «Аквиле» довести начатое до логического конца. Фульвия Минор, связь с биремой не должна прерваться ни на миг.

— Так точно! — отчеканила ясноглазая женщина одних с Марком лет.

Вот уж кто был счастлив стать Целериной. А то ведь на «Аквиле» ей никогда не светило стать главой поста связи. Амбиции, они и у плебеев есть, и зачастую неслабые.

— Торвенторий? Центурия?

— К бою готовы. Кхм…

Луций Марций изо всех сил копировал манеры своего недавнего наставника Квинта Марция — от голоса до выражения лица. Курносая его физиономия отчаянно сопротивлялась насилию: широкий рот норовил расплыться в блаженной улыбке, а суровая морщина отказывалась прорезываться между белесыми бровями. И вот беда — наивные голубые глаза вовсе не щурились, а предательски таращились. Смешной мальчишка, чьи самые заветные мечты так внезапно взяли и сбылись. Но это даже неплохо, пусть себе на здоровье изображает префекта «Аквилы». Если еще у новоиспеченного центуриона проклюнется такая же, как у его кумира, работоспособность и дотошность, то «Целере» только лучше.

— Ну и чудненько, — совершенно неформально хихикнул Марк, углубившись на какое-то время в отчеты по корабельным системам. И никаких лишних мыслей! А Ливия Терция и сама не расслаблялась и другим не давала ослабить бдительность.

«Они — моя команда, а не просто какие-то чужие Целерины. Вот этот белобрысый мальчишка-центурион, эта амбициозная Фульвия, эта вигилия — поперек себя шире, и этот тонколицый, похожий в профиль на аптерикса, инженер, и все остальные офицеры, торвенторы, ремонтники, манипуларии — все они теперь его люди. И для того, чтобы почувствовать это, не требуется Слияние или геном Фурия», — подумал вдруг Северин. И мысль эта, опасная, как взрыв плазмопровода, и крамольная, как сомнения в исключительных качествах живорожденных, безболезненно встроилась в нетрадиционную картину мира бывшего наварха.

«Ничего удивительного, моя „Севера“, достаточно просто научиться думать своими мозгами, верно?»

Древние, говоря крылатое «Cura te ipsum»[28], не зря настоятельно призывали прежде всего заботиться о самом себе. Как же они были правы, эти умные предки! Сам о себе не побеспокоишься, никто о тебе и не вспомнит. От прирожденных убийц под командованием истинных самоубийц понимания и заботы уж точно не дождешься.

«Мы сами сделали их такими, — грустно констатировал Луций Антоний, медитируя на матовые створки шлюза. — Идеальная комбинация наследуемых факторов и воспитательных методик, не дающая сбоя — во плоти и в действии».

С Ливиями с самого начало всё было сложно. Слишком глубокое вмешательство в геном, слишком много рискованных внешних факторов, среди которых никто из специалистов не учел влияние другого человека. Кого-то вроде дефектного Марция — летучего префекта. С одной стороны, интересно было бы изучить резонанс, возникший между навархом из нестабильной фамилии и префектом самого устойчивого психотипа. Это же такой богатый материал. Но с другой — этот научный подвиг вряд ли кто сумеет оценить, а скорее всего, про него никто не узнает. Потому что вся мятежная эскадра, едва закончится торг между Гаем Ацилием и матроной Эпонимой, отправится на встречу со смертью. Никаких сомнений по поводу своего будущего психокорректор не испытывал. В республиканском секторе их всех убьют. Почти сразу.

Именно за этим стремится в систему Лация безумный Северин, чокнутый Квинт Марций и ненормальная Ливия Терция, все они. А Луций Антоний хотел жить. Причем, что показательно, любой ценой. Тем паче, отлично представляя, что творится в голове у Марка Фурия после печально знаменитого эксперимента на Альбе Нове.

«Так-так. Сбежать не получится. Точнее, ни к чему хорошему это не приведет, — рассуждал Антоний. — Галийцы ценят лишь то, за что пришлось раскошелиться. Что само пришло, то само и уйдет, как говорится».

Есть от чего прийти в отчаяние. Остаться на «Аквиле» — верная смерть, беглый же психокуратор-лациец ничего не стоит. Дилемма, однако.

Гай Ацилий торговался, время уходило, и шанс уберечь свою жизнь таял прямо на глазах. Антоний едва сдерживал рвущийся из горла стон ужаса, когда изумительное в своей простоте решение вдруг посетило его, отрезвив и обнадежив. Стоило лишь представить себе всю цепочку событий, как вот он — ответ.

— Ливия Терция, пока переговоры не зашли в тупик, могу я предложить кое-что?

Психокуратор поспешил связаться с навархом и, к счастью, она его вызов не проигнорировала.

— Гай Ацилий делает все возможное, — сварливо огрызнулась Аквилина.

— Я хочу предложить свою кандидатуру для обмена, — смиренно молвил Антоний. — Похоже, только так я могу принести экипажу хоть какую-то реальную пользу.

И печально вздохнул. Должно было прозвучать очень натурально.

— Ты хочешь, чтобы тебя обменяли на Кассию?

— Я всё тщательно обдумал. Это единственный здравый ход. Галийки заинтересуются нашими психотехниками. Сообщи Куриону, будь так добра.