Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - [146]

— Мы не хотим причинить вред соратникам, мы хотим договориться, — сказал Квинт и в упор уставился на Либертину.

Она, конечно, еще слишком молода и только недавно стала центурионом, чтобы в открытую противопоставить свое мнение мнению командира корабля, но она — Марция, а значит, имеет собственную точку зрения на происходящее. И когда девушка в ответ улыбнулась, одними только глазами, но по-родственному доверительно, у Квинта отлегло от сердца.

В фамильных особенностях генетической линии есть и приятный аспект — родичи предсказуемы, а их поступки прогнозируемы. Чего о патрициях не скажешь.

Курион вновь удивил Квинта Марция, по-хорошему удивил. Он не стал испытывать терпение Марка Фурия, выдавая на гора еще одну проникновенную речь о коварстве оптиматов.

— Мы знаем, что всякая служба Республике почетна, но у меня складывается впечатление, будто такой опытный наварх, как ты, Либертин, достоин большего. Очевидно же, — Гай Ацилий как бы раскрыл ладони в сторону собеседника. — Тебя, Марк Фурий, откровенно недооценивают.

Намек был достаточно прозрачен, чтобы командир «Либертас» понял его однозначно. Хитрый патриций мгновенно вычислил уязвимое место своего собеседника. А неудовлетворенные амбиции и годами копимые обиды — самая плодородная почва для прорастания мятежных настроений. Известно же, что флотские чины бдительно следят за политическими раскладами, а потому уж кому-кому, а Фурию Либертину точно известны цели и задачи, которые провозглашали популяры.

— Бирему под командование за меня ты не получишь, а вот со мной… Ну, да ты же в курсе нашей политической платформы, что я буду повторяться, верно?

Марк Фурий пошел багровыми пятнами. Видимо, внутренняя битва между чувством долга и неутоленными профессиональными амбициями вышла знатная и кровопролитная.

Малышка-Марция даже губу прикусила до крови. Видать, наслушалась пилотских жалоб и натерпелась незаслуженных обид.

— Мне нужны гарантии! — хриплым от волнения голосом заявил Либертин.

Что ж, Квинт Марций его отлично понимал. Когда очень хочется, но нельзя, то… можно. И снова Гай Ацилий оказался прав. Каждый человек хочет большего, а главное, у него есть право желать чего-то своего, разного, особенного. И Республика должна предоставить своим верным сынам и дочерям возможность выбирать, она обязана быть щедрее, раз уж их жизни — от рождения до смерти — принадлежат только ей одной.

— «Аквила»… и «Либертас» — только начало пути. Но те, кто начнет его с самого первого шага, не пожалеют, — вкрадчиво молвил патриций. — Но только боги знают, чем всё кончится. Они же и рассудят нас.

Завороженный перспективой возвышения, которую ему, к слову, никто и никогда не сулил и обещать не собирался, Марк Фурий едва носом не протаранил голографическую проекцию экрана. Марция топталась позади и бросала на переговорщиков отчаянные взгляды. Ей хотелось абсолютно точно знать, что они поступают правильно. Квинт подбодрил её сочувственной улыбкой, мол, милая моя, все этого хотят, но совесть — штука тонкая и сложная.

И Марция не выдержала:

— Мне тоже нужны гарантии! Гарантии того, что мы ни при каких обстоятельствах не продадимся варварам.

***

Пока в претории кипели дипломатические страсти, на мостике «Аквилы» царила благостная тишина. Нарушало ее лишь легкое пощелкивание, шорох и потрескивание — обычные звуки, сопровождающие рутинную работу. Но эта идиллия не означала, что на мостике расслабились. Вовсе нет. Все сканеры «Аквилы» без устали обшаривали дрейфующую неподалеку «Либертас», а заодно и пространство вокруг, насколько хватало мощности и разрешения. Бирема, стремительно становившаяся флагманом флота популяров, оставалась настороже, и возможно, только поэтому сюрприза не случилось. Хотя новые гости пространства Карбона наверняка хотели его преподнести.

— Фиксирую подпространственное искажение в сетке 18–26 точка 3! — доложил вдруг Плавтий. — Искажение увеличивается.

— Идентифицируй!

— Фиксирую выброс тахионов! Наварх, это червоточина!

— В такой близости от планеты… — пробормотала Ливия. — Усилить мощность щитов. Флавий! Удерживай нашу позицию. Плавтий! Подтверждение?

— Подтверждаю, наварх. Это точно червоточина. И из нее появляется корабль… поправка! Два, нет, четыре корабля.

— Сигнатуры?

— Сигнал пока дестабилизирован, но… — астрогатор беспокойно нахмурился. — Похоже, это парфы, наварх.

— Легки на помине, — буркнула Аквилина. — Боевая тревога! Все по местам! — и бесцеремонно вклинилась в переговоры мостика «Либертас» и претория «Аквилы»: — Марк! Ты тоже их видишь?

— Еще как, — отозвался командир либурны. — Четыре неопознанных…

Для Марка Фурия, обладателя не столь совершенных приборов слежения, как на «Аквиле», незваные гости пока еще оставались неопознанными. Но суть дела это не меняло: здесь, во внутреннем пространстве сектора Вироза, без разрешения летали или свои, или чужие, а пришельцы из червоточины точно не подпадали под определение «свои». Поэтому «Либертас» спешно готовилась к бою. Правда, с заглушенным по требованию Ливии реактором и опущенными щитами это «спешно» означало «убийственно медленно».

— Они выглядят как парфы и летают как парфы, — усмехнулась Ливия. — Значит, это парфы. Ну, что, Ворчун? Полетели?