Бакалажан слушал, глядя на меня унылым взглядом.
— Похвальное желание, — сказал он.
— Только вот теперь я не знаю, что мне делать, — я развел руками. — Антонина Иосифовна сказала зайти в профком, я зашел. Но у меня ведь здесь должны быть какие-то дела? Надо как-то регистрироваться по месту прибытия или что...
— Подойдете с профсоюзным билетом к секретарю, — уныло сказал Вячеслав Климович. — Она вон там сидит, за столом.
Я оглянулся в ту сторону, куда он показывал. Там был закуток, из которого выглядывала пышная шапка химических кучеряшек.
— А если я, например, хочу занять активную жизненную позицию и участвовать по мере сил и возможностей в жизни завода, мне что нужно делать? — спросил я. — Надо заполнять какой-нибудь заявление или что?
— Вы хотите получить общественную нагрузку? — глаза Гали, на время чуть потухшие, снова засветились. — Это же замечательно, такие люди нам нужны!
— Вы заказ новогодний выкупать будете? — снова скучным тоном спросил Вячеслав Климович.
— Что, простите? — не понял я.
— В этом году небогато, конечно... — он порылся на столе и взял какую-то бумажку. Начал читать. — Финский сервелат — один батон, шпроты — две банки, зеленый горошек — две банки, советское шампанское — две бутылки, конфеты «Птичье молоко» — одна коробка...
— А, понял! — обрадованно воскликнул я. — И сколько стоит эта радость?
— Тридцать два рубля, двадцать две копейки, — озвучил баклажаноголовый председатель и отложил бумажку.
— А после получки можно? — спросил я, прикинув, сколько у меня осталось еще денег. Нет, никак бы не хватило на это роскошество.
— До пятого нужно выкупить, — сказал он.
— Тогда конечно же буду! Никому не отдавайте! — сказал я.
— Подойдите ко мне с билетом, я вас запишу! — раздался пронзительный голос секретарши.
— Ох... А я без документов сегодня... — я растерянно похлопал себя по карманам.
— Тогда завтра приносите, — ну и голос у этой дамочки, прямо по ушам режет! Аж глаз задергался.
— И в ленинскую комнату приходите! — с энтузиазмом сказала Галя. — В четверг в два часа дня у нас заседание комсомольского актива. А вы же сами сказали, что хотите вести активную жизнь.
— Обязательно приду! — заявил я. — А сейчас мне пора бежать, так что откланиваюсь!
Я вышел из кабинета и привалился спиной к стене. Комсомольский билет и профсоюзный билет. Этих двух документов у меня явно не хватает. Наверное, все-таки, у меня были какие-то еще вещи, кроме этой несчастной сумки. Только как их найти?
Хотя...
Может вообще не искать? Признаться, что потерял, написать заявление на восстановление. Заплатить какой-нибудь штраф за ротозейство или, там, выговор на товарищеском суде, не знаю, как тут принято. Не может же быть, чтобы никто никакие документы не терял. А при восстановлении никто не будет заглядывать в душу и выяснять, что на самом деле я никакой не Иван Мельников. Просто восстановят мои ценные книжечки, чтобы я смог и дальше быть ответственным членом общества.
— Иван? А ты чего здесь стоишь? — Эдик, целеустремленно шагавший в сторону туалета с чайником, остановился рядом со мной.
— В профком заходил знакомиться, — я отлип от стены, и дальше мы пошли вместе. — Слушай, вот чисто гипотетически... Если какой-то человек вдруг попадает в передрягу, и у него пропадает комсомольский билет, то этому человеку надо будет заново устав сдавать?
— Ты с луны что ли спрыгнул? — рассмеялся Эдик. — Нет, конечно! Пишешь заявление на имя комсорга, и тебе его восстановят.
Эдик подставил чайник под кран и включил воду. Потом снова посмотрел на меня.
— А в каком районе произошла передряга, изветно? — спросил он. — Ну, я тоже чисто гипотетически спрашиваю.
— На Новых Черемушках, — ответил я. — Гипотетически, разумеется.
— А в Бюро находок уже этот человек обращался? — Эдик слил лишнюю воду через носик и закрыл чайник крышкой. — Обычно когда всякие жулики вещи крадут, то документы выбрасывают. К чему они им? А при любом отделении милиции есть бюро находок.
— Эдик, ты гений! — я всплеснул руками. — Бюро находок, ну конечно же!
— Всегда рад помочь, обращайся!
Вечером мои соседи ушли смотреть какой-то там очередной важный матч, а я не пошел. Хотелось побыть одному и немного переварить сегодняшний день. Покрутить внутри головы мысль про «съездить в гости к родителям». Принять, наконец, решение насчет гипноза... Что-то меня напрягало в этой затее. Под гипнозом же я не смогу контролировать, что болтаю. И, получается, выложу гипнологу всю правду. Которая с его стороны будет звучать как чистейшая шизофрения.
А еще Игорь этот...
Кстати, вот теперь мне стало интересно. Что вообще происходит? Я в настоящем прошлом и мои действия поменяют реальность, которую я помню? Или это какая-то альтернативная вселенная?
Я вспомнил Дока Брауна, который рисует на доске линии времени и объясняет Марти Макфлаю суть пространственно-временных парадоксов. Получается, что Иван Мельников умер двадцать третьего ноября восьмидесятого года. А когда я в него вселился, началось совсем другое будущее. Где Иван жив-здоров и собирается занимать активную жизненную позицию. Это тебе даже не бабочку раздавить...
