Глава семнадцатая. У вас есть тараканы?
— Так, вот какое дело... — Веник остановился под козырьком подъезда и потопал, сбивая с ботинок снег. — Феликс мировой мужик, но при первой встрече может немного... эээ... показаться... того.
— Как будто у них кто первый халат надел, тот и доктор? — хохотнул я. — Ладно, заметано. Ничему не удивляюсь и веду себя прилежно.
— Нда, тут вообще неизвестно еще, кто из вас окажется более придурком, — ухмыльнулся Веник и взялся за массивную ручку двери.
Феликс Борисович обитал в доме, выходящем прямо на площадь Советов. Сталинская многоэтажка с башней, аркой и ухоженным внутренним двориком. По случаю выходного местные обитатели занимались заливанием льда в хоккейной коробке — несколько мужиков орудовали лопатами, выравнивая площадку, другие двое тянули шланг от ближайшего подъезда. И толпа разновозрастных детишек радостно носилась вокруг, пытаясь предложить свою помощь.
В подъезде пахло яблочным пирогом и жареной картошкой. Широкая лестница была чистенькой, на подоконниках стояли цветы в кадках.
— Бегу-бегу! — раздался из-за двери высокий мужской голос. — Ох, где же это... Сейчас-сейчас!
Защелкали замки, потом дверь резко распахнулась. На пороге стоял высокий и тощий мужик. Чуть за сорок, седины в темных волосах пока незаметно, круглые очки на кончике длинного носа, борода задорным таким клинышком. Подождите... Так я же его знаю! Видел, правда, всего один раз, но все равно на всю жизнь запомнил. Мне надо было получить справку от психиатра для медкомиссии на права. Первый раз, так что я изрядно робел, когда впервые ступил на порог психдиспансера. Я не очень хорошо себе представлял, что будет на приеме, в голове толкались локтями всяческие предрассудки на тему: «здоровых среди нас нет, есть недообследованные». Я даже мнительно себе представлял, что вот начнет меня врач въедливо расспрашивать, а я ляпну какую-нибудь глупость. И вот уже санитары, смирительная рубашка, галоперидол и грустная жизнь пристегнутым к кровати. В общем, когда подошла моя очередь, я уже так себя накрутил, что готов был с порога во всем сознаться.
Вот только доктор на меня не обратил ровным счетом никакого внимания. Потому что он вещал. Нет, даже не так. Он ВЕЩАЛ! Обращаясь, правда, только к одному зрителю — своей медсестре.
— ...изумительная отрава, Галочка! — чтобы речь его звучала пафоснее, он активно жестикулировал. — Просто изумительная! Вы не представляете, как я устал бороться с этими рыжими паршивцами! Они же у меня просто по голове ходили! До тех пор, пока Сергей Петрович не поделился со мной своим чудо-порошком! Галочка, вы не представляете, какое это счастье! Молодой человек, у вас есть тараканы?
— Эээ... Нет, — ответил я, переминаясь с ноги на ногу.
— Плохо! — опечалился доктор. — То есть, хорошо, что тараканов у вас нет, и плохо, что я не могу с вами поделиться своим счастьем. Вы за справкой? Давайте, я подпишу!
На этом прием был закончен. Больше я его не видел с тех пор. Ну, то есть, вообще-то мы увидимся еще через пятнадцать лет, но он не особенно изменится.
— Жаныч, ты чего застыл? — Веник ткнул меня локтем в бок. — Пальто снимай уже.
Квартира у доктора выглядела... основательно. Панели из темного дерева, одну стену длинного сумрачного коридора занимают сплошные книжные шкафы, прямо как в библиотеке. Рядом с вешалкой даже имеется корзина для зонтов, надо же. Похоже, эту квартиру получил и обставлял еще отец нынешнего хозяина, все здесь какое-то... ретро.
Хозяин провел нас в кабинет — прямо по коридору, третья дверь. За первой была гардеробная, за второй — гостиная. Окно в кабинете закрывали тяжелые бархатные портьера с длинными золотыми кистями. Стены от пола до потолка занимали книги. Вокруг низкого полированного столика с выложенной деревянной мозаикой картой мира — четыре низких же круглых кресла. И старинный глобус на деревянной резной раме. Внутри таких штук обычно хранят бутылки.
— Вы пока присаживайтесь, — хозяин широким жестом предложил выбирать любое из кресел. Потом тронул за плечо Веника. — Вениамин, вы мне не поможете?
Они вышли из комнаты и направились дальше по коридору, очевидно в сторону кухни. По дороге не особенно шептались, так что мне было отлично слышно, что Феликс Борисович интересуется делами мамы Веника и расспрашивает о подробностях какого-то события, про которое я был на в курсе.
Судя по количеству всяких угощений, которые Веник с хозяином квартиры притащили с кухни, сидеть мы собираемся долго. А их изысканность намекала, что закупается Феликс Борисович в каком-то другом магазине, а не в тех, которые я уже видел. Колбаска-балык-сыр аккуратно нарезанные и разложенные по тарелке, фрукты в трехэтажной подставке, коробка эклеров в шоколадной глазури... И пузатый фарфоровый чайник, укутанный в полосатый шарф крупной вязки.
— Ну-с, — Феликс Борисович, наконец-то угомонился с «накрыванием поляны» и уселся в кресло напротив меня. Запахнул полы черного шелкового халата, прикрыв тощие коленки. — Что вас ко мне привело, молодой человек?
