Звезда Вавилона - [8]

Кэндис помнила этот случай и то, как сильно профессор Мастерс был расстроен тем, что потерял часть своей ценной коллекции старинных книг.

— Вы не знаете, что такого особенного в этой книге, помимо того, что вы уже рассказали? Если профессор потерял свой экземпляр пять лет назад, то почему он так долго ждал, чтобы купить новый?

— Его интересовала не сама книга, а одно конкретное изображение таблички. Я могу вам показать. — Гофф отложил сандвич, вытер руки о штаны, осторожно открыл книгу, переворачивая страницы с аккуратностью хирурга, изучающего слои мышцы.

Мемуары были опубликованы задолго до массового распространения фотографии, поэтому иллюстрации в книге были представлены в виде гравюр, но исполненных так качественно и четко, что можно было запросто спутать их с фотоснимками.

— О, вот это место! — Маленький свернутый кусочек бумаги с какими-то надписями лежал между двумя страницами. — Пожалуйста, обращайтесь с ней осторожнее, — попросил мистер Гофф, передавая ей находку. — Это может быть очень важно.

Кэндис спрятала записку в бумажник и потом посмотрела на изображение, которое он ей показывал. Это была глиняная или каменная табличка, типичная для культуры Месопотамии до нашей эры, такие использовали для архивных записей или писем. На ее поверхности были нанесены какие-то надписи.

— Похоже на клинопись, — сказала она, — но я не могу определить, на каком языке.

— Именно это и интересовало профессора. Он сказал, что ученые десятилетиями пытались определить этот язык. — Гофф снова принялся за сандвич, откусив большой кусок и смакуя сочное мясо со специями. — Еще говорил, что эта табличка единственная в своем роде. Других образцов подобной письменности обнаружить не удалось. То, как профессор себя вел — конечно же, мне он ничего не сказал, — вызвало у меня чувство, что он смог найти еще один камень с такими же надписями. Видимо, хотел провести сравнение двух экземпляров.

Кэндис с удивлением посмотрела на владельца магазина. Действительно ли профессор Мастерс смог обнаружить редкую археологическую находку?

Перед тем как уйти, она заметила в задней части магазина ксерокс и попросила мистера Гоффа, чтобы он сделал для нее фотокопию гравюры с изображением загадочной таблички Дюшеса. Книга была слишком ценной для того, чтобы постоянно носить ее с собой. Она уберет ее в безопасное место, а позже отправит по факсу фото таблички своему другу, который, возможно, сумеет определить, что это за письменность.

Ожидая, пока будет готова фотокопия, она посматривала на улицу. С того момента, как она зашла в магазин, белый «форд» больше не появлялся.

Когда Гофф передавал ей полученное изображение, зазвонил его телефон, старый черный аппарат с дисковым набором.

— Алло, — сказал он, подняв трубку. — Подождите. — Затем, повернувшись к Кэндис, спросил: — Ваша фамилия Армстронг?

Она с удивлением посмотрела на него.

— Да.

Он протянул ей телефон.

— Вас спрашивают.

Как такое может быть? Никто не знал, что она здесь. Она осторожно взяла черную трубку, будто боялась, что оттуда появится жало, и поднесла ее к уху.

— Кэндис Армстронг, — отозвалась она.

Раздался щелчок.

— Что ж, — в замешательстве произнесла она. И вдруг она вспомнила утренние звонки. До нее наконец дошло, что они означали. — Боже мой!

— С вами все в порядке? — прокричал мистер Гофф ей вслед, когда дверь уже захлопывалась за ее спиной.

Два раза она чуть не столкнулась с другими машинами, один раз с городским автобусом и собрала целую коллекцию нецензурных жестов и выражений, петляя в полуденном потоке транспорта на максимально возможной скорости. Если бы ее остановили, то она сказала бы полицейскому, что ее ограбили, и попросила бы предоставить ей сопровождение с включенной сиреной.

На скользкой после дождя дороге к хижине ее машину несколько раз занесло, она чуть было не свалилась в кювет, и, когда она уже почти доехала, ее страхи подтвердились.

Хаффи завывала, сидя прямо на дороге. Кэндис помнила, что закрывала кошку внутри.

Кто-то побывал у нее дома.

Каждое утро Гленн Мастерс просыпался с одним и тем же вопросом: не настал ли сегодня тот день?

День — а это было неизбежно, — когда он превратится в существо, которого больше всего боялся: человека, одержимого насилием.

Он задавал себе этот вопрос, стоя под душем, выпивая чашечку кофе и закусывая бубликом, решая кроссворд из ежедневной газеты, а потом доставая свой жетон из комода и отправляясь в полицейский участок Голливудского отделения, где проводил еще один день в мире насилия, держа себя под контролем, следя за своими эмоциями, стараясь не стать частью этого безумного мира.

Психиатр из управления предупредила его, что нельзя сдерживать эмоции — это может привести к обратному эффекту.

— Наступит день, когда вашему терпению придет конец и вы больше не сможете контролировать свои действия, — сказала она и посоветовала изредка выпускать пар.

Ей легко было говорить.

Потом она спросила его о личной жизни, что, как он считал, ее совершенно не касалось, но ответил, что все хорошо. С Шерри он больше не встречался. Они расстались после несчастного случая, и с тех пор он не имел ни с кем продолжительных отношений. Гленн не мог позволить себе влюбиться, потому что знал, как привязывают к человеку эмоции, и если бы он позволил себе такую слабость, то неизвестно, к чему бы это привело.