Звезда в тумане - [3]

Сыновья его — Байсункар, Ибрагим и Мухаммед-Тарагай вырастали при дворе самого Тимура. Повелитель воспитывал всех своих внуков, как воспитывал раньше сыновей и надеялся вырастить правнуков.

В году Хиджры 782 Тимур устроил пышный праздник в честь своих многочисленных побед над врагами.

Словно торопясь, подгоняемый смутным предчувствием, престарелый властитель в тот день женил своих внуков. Самый умный из них, Мухаммед-Тарагай, получил в жены ханскую дочь — молодую красавицу Ога-бегум. С детских лет обнаружил он такое достоинство, простоту и величие, что прозвали его Улугбеком — Великим князем. После свадьбы он стал Улугбеком-Гурагоном, ханским зятем. Но поскольку в день свадьбы Улугбеку было всего лишь десять лет, он остался под кровом Тимура. В тот же год определил Тимур внукам и их наделы: Улугбеку — Ташкент, Сайрам, Яны, Ашнара и Моголистан, Ибрагиму — Фергану с Хотаном и Кашгаром, Байсункару — бескрайние степи за рекой Аму.

А год спустя, застигнутый в последнем походе тяжелой болезнью, Тимур умер.

Трудно и долго умирал человек, шутя отнимавший жизнь у тысяч и тысяч людей, безоружных, но непокорных, а потому и опасных. С холодной кровью убивал Тимур, не ведая ни жалости, ни раскаяния, и даже удовольствия не испытывал от убийства. Он просто делал свое привычное дело, уверенный, что лучше отнять жизнь у десяти невиновных, чем пощадить одного, но опасного, могущего стать врагом.

Подхлестываемый нарастающими спазмами боли и подгоняемый страхом перед остановленной в мозгу мыслью, он велел позвать всех своих жен и амиров[10]. И, не давая замершему клубку мысли размотаться, задыхаясь от боли, продиктовал он завещание:

«Мое убежище находится у трона бога, подающего и отнимающего жизнь, когда он хочет, милости и милосердию которого я вас вручаю. Необходимо, чтобы вы не испускали ни криков, ни стонов о моей смерти, так как они ничему не послужат в этом случае. Кто когда-либо прогнал смерть криками?

Теперь я требую, чтобы мой внук Пир-Мухаммед Джехангир был моим наследником и преемником, он должен удерживать трон Самарканда под своей суверенной и независимой властью, чтобы он заботился о гражданских и военных делах, а вы должны повиноваться ему и служить, жертвовать вашими жизнями для поддержания его власти».

Стоя на коленях перед одеялами, на которых умирал великий завоеватель, амиры поклялись, что свято выполнят его последнюю волю.

Поход продолжался. От армии скрыли смерть повелителя. Но весть полетела, как искра вдоль пороховой дорожки. На другой день уже каждый нукер[11] знал о том, что не стало того, кто казался бессмертным.

Мирзы[12] же — сыновья и внуки повелителя и верные амиры отказались признать Пир-Мухаммеда своим государем.

Мировая держава вновь распалась на отдельные, чужие друг другу страны и города.

Порвались веревки, связующие верблюдов в один караван, и горячий ветер пустыни и затмившая солнце песчаная мгла разогнали их в разные стороны. Кровью и плотью своей связал Тимур подвластные города и страны. Но плоть поднялась против плоти, а кровь восстала на кровь.

Не стало больше ни братьев, ни отцов, ни сыновей. Каждый поднялся против всех и все против каждого.

После четырех лет феодальной смуты и войн Шахрух одолел наконец своего племянника и главного соперника Халиль-Султана. Из всей обширной империи ему удалось сохранить лишь Хорасан и Мавераннахр — междуречье рек Аму и Сыр, ядро распавшейся державы, любимую жемчужину в короне некоронованного хромца.

Хорасан с центром в Герате Шахрух оставил за собой, а междуречье вместе с Самаркандом отдал сыну — Улугбеку-Гурагону. К семнадцати годам Улугбек стал полноправным правителем всего междуречья и прилегающих областей (с северо-запада до Саганака, с северо-востока до Ашпары), а в 792 году присоединил к себе и Фергану.

Сорок лет управлял Улугбек Самаркандом. Мир, казалось, воцарился среди неукротимых тимуридов. Но в 824 году сын Байсункара, Султан Мухаммед, восстал против своего деда Шахруха. Дряхлый властитель Герата быстро усмирил свои западные фарсидские земли, но внезапно заболел и умер, не назначив наследника.

Царица Гаухар-Шад, в действительности правившая страной, тайно послала гонца в Герат, к своему любимцу Ала-ад-Дауля — брату восставшего Султана Мухаммеда. Войска же передала под командование сына Улугбека Абд-ал-Лятифа, который находился при ней. Приняв командование, Лятиф тоже снарядил гонца к отцу в Самарканд. Но не успели еще гонцы доскакать до обеих столиц, как, оповещенный через тайных своих агентов, выступил из Балха и двинулся на Герат внук Шахруха. Узнав об этом, Улугбек велел своим войскам занять Балх и утвердился там как единственный из оставшихся в живых сын Шахруха и его прямой наследник.

Но тогда же в войсках, которые возглавил Лятиф, началась смута.

Лятиф навел порядок и, заключив царицу под стражу, направился на восток. Но близ Нишапура он попал в засаду и оказался в плену у Ала-ад-Дауля, который немедля освободил свою покровительницу. Лятиф просидел в гератской крепости до тех пор, пока не был подписан мирный договор, по которому бассейн Мургаба окончательно разделил Герат и Самарканд.