Звезда упала - [37]
Где-то внутри дома хлопнула дверь, и почти сразу с радостным возгласом появилась Вера, быстро, насколько позволял ей тяжёлый живот, устремилась к подруге.
Они обнялись, расцеловались и теперь радостно разглядывали друг друга.
— Видите, фрау Гальдер, — нарочито ворчливо заметил Генрих, — на меня здесь совсем не обращают внимания…
Вера смущённо оглянулась на него, потом быстро заговорила по-немецки, косясь на Надю, похоже, благодарила его. При этом успела, явно для Нади, еле заметно скривить губы, повести плечом, — извини, мол, подруга, деваться некуда.
Надя по-прежнему не понимала из разговора ни слова, но ситуация ей была вполне ясна. Она также, почти неуловимо для окружающих, чуть прикрыла глаза, как бы поддерживая Веру, успокаивая её. Она не спешит, подождёт, главное, что они наконец встретились, что они вместе, что Вера жива-здорова.
Генрих Штольц, ничего не уловивший из этого безмолвного обмена репликами, улыбаясь, что-то отвечал Вере, с удовлетворением поглядывал на неё.
На что только он не идёт ради того, чтобы порадовать свою невесту!
Генрих искренне надеялся, что Вера оценит это.
Скрипнула тяжёлая входная дверь, в дом вошёл хозяин, Адам Гальдер.
— Приветствую вас, герр комендант, — поклонился он. — Не хотите ли баварского с дороги? Или чего-нибудь покрепче? Могу угостить вас шнапсом.
— С удовольствием выпью пивка, — обрадовался Генрих. — Отличная идея!
Удовлетворившись расспросами, он развернулся к Наде, сделал любезный жест в её сторону.
— Пообщайтесь, дорогие дамы, у вас есть немного времени, я поеду обратно через час.
— Мы выйдем на улицу, — полувопросительно сказала Вера.
Генрих на секунду задумался.
— Хорошо, — решил он. — Разумеется, дорогая. Но не отходите далеко.
Подруги с облегчением вышли из дома, молча сошли с крыльца на покрытую душистой весенней травой поляну и только тогда наконец дали себе волю, одновременно заговорили, затрещали, как бывало.
— Господи боже мой, как же я рада, что ты приехала! — сияя, восклицала Вера. — Как я по тебе соскучилась!
— Ну, как ты тут? — спрашивала Надя, заботливо заглядывая ей в глаза. — Рассказывай всё подробно, ничего не скрывай.
Вера пожала плечами.
— Нечего особо рассказывать. Они вроде ничего. Люди как люди. Что им велено, то и делают. Главным образом следят за мной, чтобы я чего не учудила. Да я на них особо не реагирую. Меня другое мучает…
Она вдруг осеклась, отвернулась.
Надя грустно кивнула.
— Я знаю.
Вера пару раз нервно оглянулась на дом, явно не решалась что-то сказать. Потом сделала подруге знак следовать за ней.
Не произнося больше ни слова, она привела Надю в укромный закуток в самом конце поляны. Уселась на поваленное дерево, долго стоять ей было тяжело. Вновь осмотрелась по сторонам, убедилась, что никого вокруг нет, и только тогда приглушённым голосом сообщила:
— Надя, я его решила убить.
Надя изумлённо глядела на неё, думая, что ослышалась.
— Кого? Генриха? Ты с ума сошла!
Вера безмолвно, отрицательно покачивала головой.
— Ребёнка, — в конце концов произнесла она.
Надя непроизвольно прикрыла ладонью рот, в ужасе уставилась на подругу.
— Я твёрдо решила, — говорила Вера. — Ты меня не отговаривай.
Голос звучал бесконечно устало, как бы издалека, хотя она сидела рядом, в полуметре от Нади.
— Я всё время думаю об этом ребёнке. Я с ним всё равно жить не смогу! Я его уже ненавижу, пойми ты! Он не должен жить!..
Она снова замолкла. Стало слышно, как где-то неподалёку безмятежно журчит ручей, равнодушно поскрипывают и шелестят ранней листвой деревья.
Надя тоже молчала. С горечью осознавала, что всё то хорошее, что она могла бы сказать Вере о Генрихе, да и вообще любые другие доводы не имеют для той никакого значения.
Раз Вера могла произнести такое, значит, она уже окончательно решила.
— Как ты это сделаешь? — тихо спросила Надя.
Вера ответила не сразу.
— Он должен задохнуться. При первом кормлении. Сразу же. Потом у меня сил на это не будет…
И опять обе молчали.
Каждая живо представляла себе сцену этого жуткого задуманного убийства. Лес подступал, окружал, теснил. Они в отчаянии озирались по сторонам.
Надя, не глядя, кивнула в сторону дома.
— Ты представляешь, что он с тобой сделает?!
— Мне наплевать! — зло ответила Вера. — Будь что будет! Почему эта сволочь должна радоваться, когда я так страдаю!.. Можешь мне ответить? Не бывать этому!
И снова шумел вокруг лес, ликовали, приветствовали весну бестолковые птицы.
Подруги потерянно сидели рядом, опустив глаза, не зная, что добавить к сказанному.
Вся радость встречи бесследно улетучилась. Прозвучавшие страшные слова мгновенно отделили обеих от бурлящей вокруг жизни, сделали их соучастницами, обречёнными с этой минуты на постоянные мучительные терзания.
— Послушай… — вдруг сказала Надя, поднимая голову. — Я придумала. Есть выход. Отдай его мне!
— Как это? — не поняла Вера.
— Так. Вообще отдай.
Надя говорила торопливо, чуть задыхаясь, слова налезали одно на другое.
— У меня всё равно никого нет, ты же знаешь. Я его выращу, будет мне дочка или сын. У меня ближе тебя всё равно никого нет. И родней твоего ребёнка у меня никого не будет…
Вера не сводила с неё расширенных глаз, усиленно размышляла, переваривая услышанное.
Владимир Алеников – один из лучших режиссеров отечественного кино, писатель, киносценарист и продюсер. Постановщик знаменитых фильмов «Приключения Петрова и Васечкина», «Биндюжник и Король», «Улыбка Бога, или Чисто одесская история», «Война Принцессы» и многих других. В течение нескольких лет он был профессором кинорежиссуры Лос-Анджелесского университета. Сейчас руководит режиссерскими мастерскими на Высших курсах кино и телевидения ВГИК и на Высших курсах сценаристов и режиссеров, а также ведет спецкурсы в киношколе «Артерия кино» и в Киноакадемии Никиты Михалкова.
Предлагаем вашему вниманию книгу Владимира Аленикова «Каникулы Петрова и Васечкина».Ну кто же не знает этих двух закадычных друзей! Предлагаем вашему вниманию, дорогие читатели, лучшие рассказы об этих удивительных приключениях! Некоторые истории вам уже известны по знаменитым фильмам, но большинство из них явятся для вас замечательным сюрпризом!
Книгу составили веселые истории о двух мальчишках Петрове и Васечкине. И где бы ни оказывались неразлучные друзья: в школе, в кино, в походе – с ними обязательно произойдет что-нибудь совершенно невероятное.
Владимир Алеников — известный кинорежиссёр, автор знаменитых «Приключений Петрова и Васечкина», писатель, профессор кинорежиссуры Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.Новая книга Владимира Аленикова позволит вам заглянуть в странные тайны ваших родных, друзей, соседей. Это те же Петровы и Васечкины, которые выросли и превратились в монстров.
Новая повесть Владимира Аленикова – долгожданное продолжение истории про неутомимых искателей приключений Петрова и Васечкина!Эти ребята никогда не скучают. На этот раз они отправляются в Антарктиду и сталкиваются с новой неизвестной цивилизацией гигантских муравьёв!
Предлагаем вашему вниманию книгу Владимира Аленикова «Веселые истории про Петрова и Васечкина».Ну кто же не знает этих двух закадычных друзей! Предлагаем вашему вниманию, дорогие читатели, лучшие рассказы об этих удивительных приключениях! Некоторые истории вам уже известны по знаменитым фильмам, но большинство из них явятся для вас замечательным сюрпризом!
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.