Звезда - [55]

– Ну все, иди-иди, я устала.

– Спасибо за шерри, – сказала Кристел мягко и чмокнула ее в щеку. Как давно она никого не целовала, как давно ее никто не обнимал, никто, с тех пор как умер отец или как она уехала от Вебстеров, но миссис Кастанья, казалось, осталась равнодушна. – Спокойной ночи и еще раз спасибо за все.

– Иди спать, – грозно сказала хозяйка, делая вид, что замахивается на Кристел своей палкой. – Позаботься о своем голосе, тебе нужно отдыхать.

Кристел усмехнулась, пожелала ей спокойной ночи, вышла и тихонько закрыла за собой дверь. Медленно поднимаясь по лестнице, она думала об этой женщине, под внешней грубостью которой скрывалась добрая душа. Кристел любила ее. Она думала и о Перл, о том, как та добра к ней. Она разделась и легла, и тут мысли ее рванулись в долину. Они уплывали все дальше от этой комнаты, от волнений этого вечера. Кристел внезапно почувствовала тоску по дому. Закрыв глаза, она думала о прошлых днях, когда она сидела на качелях и разговаривала со Спенсером. Прошло уже два года... Она не знала, где он сейчас, помнит ли о ней. Вряд ли, но, засыпая, она думала, что никогда его не забудет.

17

Партнерский ужин у Андерсона, Винсента и Соброка был глупой затеей, устраиваемой каждый год в клубе, но молодые члены фирмы должны были присутствовать там обязательно. После некоторых колебаний Спенсер решил пригласить Элизабет Барклай. После Палм-Бич они виделись несколько раз. Она была занята в колледже и приезжала в Нью-Йорк только раз в месяц, якобы к брату. Но она обязательно звонила Спенсеру, бывая в городе, и они ходили вместе обедать. Нельзя сказать, чтобы Спенсеру не нравилось ее общество. Наоборот, больше, чем ему хотелось бы, но они всегда оказывались в постели, где она ухитрялась чувствовать себя неловко. Он понимал, что она ждет от него большего, чем это. А он не хотел ни закручивать с ней серьезно, ни терять ее. У него был свой тип девушек, к числу которых она не относилась. Однако когда она была рядом, особенно в постели, он не был в этом уверен.

Его возбуждала неистовая чувственность, скрывавшаяся под ее холодной внешностью, но ему хотелось большего. Ему хотелось того, о чем он говорил ей, – женщина должна нуждаться в нем, любить его таким, каков он есть, быть доброй, нежной, сочувствующей. Ему нужна женщина, которую бы он любил безоглядно. Ему жаль, если другая размоет этот образ, а в Элизабет он видел точный портрет ее отца.

Он все-таки пригласил ее на этот ужин, танцевал с ней весь вечер, потом они, как обычно, занимались любовью, и он в очередной раз убедился, что даже постель для него превратилась в простую повинность.

В конце июня она заканчивала второй курс в Вассаре и собиралась вернуться в Сан-Франциско на следующей неделе, а оттуда на лето – на озеро Тахо.

– Почему бы тебе не приехать туда? – спросила она наивно.

– Я не могу.

– Ну конечно, ты можешь, ну, не будь таким упрямым! – Она из тех женщин, кто не принимал в ответ «нет». Ей двадцать один год, и она более искушенная в жизни, чем раньше. Она несколько раз настойчиво спрашивала его, почему он не знакомит ее со своими родителями. Но он знал, что, если он сделает это, пути назад не будет.

О такой девушке его родители и мечтали. А он в свои тридцать не был готов к этому.

– Не каждый может уехать на лето, дорогая. – Они переговаривались, лежа в постели. Он знал, что им нужно вставать, он должен отвезти ее к брату, иначе тот начнет подозревать об их отношениях, хотя Спенсер и не был уверен, что Элизабет сама не сказала ему. – Я упорно тружусь.

– Отец тоже, но он уезжает на два месяца. – Она лежала счастливая и смотрела на него. Ей нравился секс, и она сама заботилась о том, чтобы не забеременеть. Она совсем не хотела беременеть. Это его тоже порой раздражало. Она постоянно думала о себе, никогда не рисковала. Для него много значило ее нежелание забеременеть. Но Элизабет Барклай была неуязвима.

– Но мне далеко до твоего отца! – усмехнулся Спенсер. – Ты не находишь?

Элизабет настаивала, чтобы он занялся политикой, а он лишь отшучивался. Он достаточно загружен в фирме. На нее произвело приятное впечатление, каким уважением он пользуется у старших партнеров.

– Подождите немного, мистер Хилл. Ваша звезда только восходит!

– Возможно, но сейчас я чувствую приближение других возможностей. – Он овладел ею вновь, и, как всегда, это было только физическое удовлетворение. Иногда он чувствовал угрызения совести, занимаясь с ней любовью, но не любя ее. Он только хотел ее, но говорил себе, что, может, так и лучше.

– Так что насчет Тахо? – напомнила ему Элизабет, закуривая сигарету. – Приезжай на недельку-другую, если сможешь выбраться, отец будет очень рад тебя видеть.

– Да, я уверен, он был бы очень рад увидеть нас сейчас.

– О нет. – Она улыбнулась и выпустила в его сторону струйку дыма. – Ты прав. Он очень старомоден.

– Как не похоже на него, – улыбнулся Спенсер. Она все больше поражала его.

– Да и ты тоже.

– Я?! Я старомоден? – Он был очень удивлен. – Почему ты так думаешь?

– Знаешь, ты ведь ждешь вспышек молний в небе, прежде чем поверишь во что-нибудь. Что касается меня, мистер Хилл, это очевидно. Все, чего ты добился в жизни, – товарищеские отношения, хорошее жалованье, работа, которая тебе нравится. Тебе не следует ждать скрипок и арф, песни ангелов. Это не то, что нужно в жизни.