Звезда Сарханов - [25]

Когда за мной пришла Глая, от усталости я едва держалась на ногах.

— Красивая сенна, самая из всех, — констатировала моя мелкая подружка, смогла лишь выдавить из себя улыбку в ответ и мы отправились в номер.

Позже, выслушав нудную лекцию о послушании и принятии своего хозяина, а так же получив бесполезный список предлагаемых бесед, я наконец-то откинулась на кровати и оказалась в одиночестве. Первый раз с тех пор как покинула родную Землю. События последних дней сменялись с такой быстротой, что не оставалось времени даже опомниться, не то что поразмыслить над ситуацией. А подумать было над чем.

Конечно, размышляла я, идеальным вариантом стало бы возвращение домой, но как это сделать — вот вопрос. Попытаться сбежать? И что это даст? Женщина тут повсюду товар и без защиты, любой может заявить на нее свои права. Бесправная и неимущая, куда я пойду? Значит нужно приспосабливаться. Попробовать наладить контакт с покупателем, вдруг окажется не совсем деревянным. Да еще эти драконы. Странно все, что я о них слышала. Все несправедливости и неприятности, случившиеся с существами, которые мне повстречались, совершались не самими драконами, а какими-то мистическими их представителями. Или они очень хитры и коварны, или ими кто-то весьма умело манипулирует. Для ясности картины в этой головоломке было еще очень и очень много неизвестных.

Я лежала и думала о рабах, о своих, ставших почти родными, девчонках, о Глае и ее отце, и всех их мне было искренне жаль. Страшный мир, из него будто искусственно выкачали всю любовь и справедливость. И видимо, такой порядок дел существует давно, нынешнему поколению даже сравнить не с чем. Именно мысль об абсурдности подталкивала к отгадке, некоему решению, но оно упорно ускользало и не желало находиться. Значит вариант один — действовать по обстоятельствам. Завтра аукцион. Чтобы его пережить, потребуются силы, а значит нужно спать.

Глава 11. Аукцион

Екатерина Мещерская

Странный чужой рассвет залил сиреневым светом незнакомого солнца мою спальню. Давно проснувшись, лежала и смотрела, как в огромном витраже плывут по небу фиолетовые облака этого мира, а вспоминались легкие, пушистые, белоснежные, принимающие причудливые формы на васильковом фоне. Увижу ли я их когда-нибудь?

Двери отворились, и вошла моя карлица в сопровождении знакомого нуберийца, катившего местный, уже сервированный завтраком столик. Черный поймал мой грозный взгляд, и памятуя о нашей предыдущей встрече, быстро ретировался в коридор. Я с удовольствием потянулась. Тело было легким, гибким, послушным. Вот они чудеса космического SPA. Уже опуская ноги со своего королевского ложа, наблюдала как по-хозяйски Глая раскладывает приборы.

— Сенна чудесно щас.

— Глая тоже прекрасно выглядит, — поприветствовала ее, жестом указывая на второй прибор, — компанию составишь?

— Ох, сенна, добрая самая, — выдохнула туроу и добавила, — одна беда.

— Почему ты так считаешь? — поинтересовалась, намазывая странный, серебристый джем на вполне земную булочку.

— Все другие не добрые, один добрый трудно, — просветила меня малышка.

— Ну надо же кому-то начинать быть добрым в этом злом мире, а там глядишь и другие подтянутся, — подмигнула ей я, вонзаясь зубами в потрясающе пахнущую сдобу.

— Мозет так, — Глая деловито разливала по чашкам подобие чая, — тока нада много сильных добрых.

— Начнем с малого, — погладила ее по пухлому плечику, — ну-с, и что нам сегодня готовят господа продавцы?

— Господин бутет потом, один, а это так… никто. Сенна послусна помни. Сяс отевайтся и потом обет и потом… — на глазах Глаи выступили слезы.

— Ну, малышка, не плачь, — успокаивала ее я, — вот устроюсь на новом месте и обязательно тебя заберу.

Прижимая к себе зеленое тельце, думала, что я несу, сама еще не знаю куда попаду, а уже обещаниями разбрасываюсь. Обманывать открытую и добрую туроу не хотелось. Глая еще раз всхлипнула, вытерла предательские слезы пухлыми ручками и серьезно так сказала.

— Глафна сама живи, а Глая как выйдет, не думай, — теперь уже слезы заблестели в моих глазах.

Так мы и позавтракали, и поплакали, а потом она проводила меня до огромного холла, открыла дверь и махнув на прощанье ушла не оборачиваясь.

В зале царили суета и неразбериха. Везде стояли вешалки с одеждой всех цветов радуги. Вещей было так много, что рябило в глазах. Блестки, стразы, перья диковинных птиц, пушистые и гладкие меха — все смешалось в моих глазах. Отдельно стояли стеллажи с обувью всех немыслимых форм, от классических лодочек до совсем уж непривычных эллипсов и прочих странных видов. Между всем этим богатством сновали, одетые в поросячье-розовую униформу, гуманоиды с длинными белыми волосами и остроконечными ушами. Изящные гибкие тела скользили между ворохами одежд. Вот вы какие эльфы инопланетные, подумала я и осеклась, вглядевшись в проходящего мимо мужчину. Его лицо словно состояло из одних морщин, от мелких до глубоких борозд, словно земля потрескавшаяся от засухи, хищность придавали мелкие треугольные острые зубки, которые были видны каждый раз, как существо приоткрывало рот. Носа не было вообще, его заменяли две вертикальные щели. Зато глаза, какие у них были глаза! Огромные, синие, в половину их безобразного лица, открыто и наивно смотрели на мир. Словно извращенный скульптор совместил абсолютно несовместимые части и вылепил это нечто, что стояло сейчас передо мной, и как ему, наверное казалось, приветливо улыбалось. Мне же от этой акульей улыбки было как-то не по себе.