Звезда с неба - [21]
Так он ещё повкатывал свой камень и вдруг увидел на вершине горы непонятное сооружение — шкаф не шкаф, а что-то похожее — кибернетическую машину.
Осмотрелся Сизиф вокруг, вздохнул полной грудью, вытер лоб тыльной стороной ладони и гордо сказал, придерживая камень ногой:
— Во техника шагнула!
И, радостно отпустив свой камень, ринулся за ним вниз, чтоб вкатывать его снова на вершину.
— Ты что-то напутал, — чопорно сказал Такк. — Ты ввёл новые понятия в старую сущность. Кибернетики в те времена ещё не было.
— Неужели не было? — спросил я. — Странно. Как же тогда обходились без кибернетики?
Тикк рассмеялся:
— Это я напутал своими подсказками. Мы неправильно оглянулись в прошлое. Оглядываться тоже надо уметь. Оглянешься, испугаешься и дашь стрекача. Или закроешь глаза, как страус, да ещё и голову под крыло сунешь. Или, наоборот, ничего не увидишь, кроме того, что история шагала бодро и весело стройными рядами. А на самом деле она шла в гору и катила свой камень. Однако вовсе не для того, чтобы выпустить его назад и, уж конечно, не для того, чтобы точно подсчитать, сколько раз этот камень вкатывала.
Потому что каждый шаг в гору придавал человеку опыт и осмысливал его действия…
Тик-так, тик-так, тик-так…
Зубы мудрости не растут прежде молочных зубов…
ОТПУСТИ РУКУ УЧИТЕЛЯ
Ребёнку угрожает опасность. Современники Чарлза Дарвина. Слёзы быстро просыхают. Полёт фантазии. Пряник из будущего. Луна должна быть круглой. Как смотреть на спутник
Археологи находят в горах следы древнейших построек из лёсса. Лёсса в горах не бывает. Он накапливается в долинах, в поймах рек, и в горы его приходилось носить. Очень странно было видеть лёссовые постройки там, где существует более прочный строительный материал — камень.
Но в те времена, когда строились эти лёссовые жилища, люди ещё не знали камня. Видели его, но не знали. Они не умели строить из камня. Они умели строить только из лёсса. И поэтому считали, что только лёсс пригоден для строительства. И таскали его в горы, затрачивая огромный труд. И постепенно познавали камень…
Люди приспосабливались к законам природы, хотели они того или не хотели. Законы природы требовали отступления от привычек, перемены образа жизни, и люди расставались со своим вчерашним, кряхтя от неохоты.
Но старое не только мстило новому ужасной местью — оно ещё и защищало его всеми возможными способами, само того не подозревая. Оно дорожило новым и прижимало его к себе подобно мамаше, прижимающей ребёнка, которому, как ей кажется, угрожает опасность.
И в этом, по-моему, тоже состоит закон природы, обеспечивающий её рост и развитие.
Самым новым образованием организма является мозг.
И при гибели организма он разрушается первым. Несмотря на то что он — вершина развития, а может быть, именно поэтому.
Но прежде чем он погибает, все ткани, представляющие собою более старые образования, вступают в ожесточённую борьбу за его жизнь — и не просто за его жизнь, они борются за сохранение каждой его клетки. И если борьба оказывается им не по силам и организм всё-таки погибает, эти старые образования уходят самыми последними. Они — старше мозга на миллионы лет. Как долго они развивались, чтобы дать возможность возникнуть мозгу! Они словно дежурят, не щадя себя, они словно надеются, что произойдёт чудо и их многомиллионнолетняя жизнь не пойдёт насмарку. Они уже истощены в борьбе за сохранение нового, которое породили, они отдали этой борьбе всё, что могли. Мозг уже разрушается, а другие ткани организма долго ещё существуют, и в клетках их продолжается жизнь…
— Ия думаю, — вставляет Тикк, — что в природе старое не мстит новому, а наоборот, отдаёт себя целиком для его жизни. А в обществе старое мстит новому, не желая уступать. И может быть, думаю я, это не естественно…
— Стоп! — восклицает Такк. — Попался! Ты переносишь законы биологического развития на общество! Этого ни в коем случае нельзя делать! Потому что человек сознателен, а природа несознательна. Человек может регулировать свои взаимоотношения с природой, а природа не может…
— Да-да, — спохватываюсь я, — прошу прощения, Тикк, ты что-то напутал… Человек, действительно, может регулировать свои взаимоотношения с природой…
— Ничего подобного, — пожимает плечами Тикк. — Ещё никогда и никому не удавалось перенести биологические законы на развитие общества. То есть, может быть, кто-нибудь и старался, но это же совершенно невозможная вещь! Для того чтобы применить какой-нибудь закон, необходимо его сначала издать. А человек ещё не издал ни одного биологического закона. Он только познавал эти законы, исходя из своих предположений. А где он брал эти предположения? Он их брал в обществе, в котором жил! Как видишь, всё было совсем наоборот: люди переносили на природу законы общественного развития. Вот эти законы им действительно казались незыблемыми, и понятия свои они по-старой привычке возводили в степень непререкаемой истины, пригодной на все случаи жизни и на все времена.
И человек высказывал своё предположение и искал подтверждений в природе и находил их, ибо природа щедра.
На первых порах природа по щедрости своей выдавала некоторые факты, подтверждающие эти предположения, а потом упёрлась — и ни в какую! Надоело, видимо… Жаль, конечно, схемы, но такова судьба категорических схем…
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».
Леонид Израилевич Лиходеев (наст. фамилия Лидес) (Родился 14 апреля 1921, Юзовка, ныне Донецк, Украина — Умер 6 ноября 1994, Москва) — русский писатель.Учился в Одесском университете, летом 1941 невоеннообязанный Лиходеев добровольцем ушёл на фронт, где работал газетчиком. Работал в Краснодарской газете, затем, переехав в Москву, учился в Литературном институте им. А. М. Горького.Начал литературную работу в 1948, как поэт. Опубликовал сборники стихов «Покорение пустыни» (1953), «Своими глазами» (1955), «Открытое окно» (1957).С 1957 выступал с очерками и фельетонами (Поездка в Тофаларию, 1958; Волга впадает в Каспийское море, 1960; Местное время, 1963; Колесо над землей, 1971) и автор художественных повестей (История одной поездки, 1957; Я — парень сознательный, 1961), в которых уже проявился почерк будущего Лиходеева — острого полемиста и сатирика, главной мишенью которого становится мещанская психология, собственнические инстинкты, шаблонное мышление, ханжество, пошлость, демагогия, лицемерие и эстетическое убожество (Хищница, Духовная Сухаревка, Нравственность из-за угла, Овал, Флигель-аксельбант, Цена умиления, Винтики-шпунтики и др.
Опубликовано в журнале «Юность» № 10, 1963 Рисунки И. Оффенгендена.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.