Звезда Парижа - [18]

Беттина засмеялась:

— Уверяю вас, достаточно… даже слишком. Мне не терпится взять нового ученика.

— Я отдам вам Немура.

— Нет-нет, — графиня лукаво покачала головой, — братья Орлеаны меня уже не привлекают… По правде говоря, есть только один человек, который меня интересует.

— Один? Вот уж действительно интересно, неужели есть кто-то, в кого вы влюблены?

— Да, почти влюблена, как ни странно… Он не дается в руки этот мужчина. — В глазах жены бельгийского посланника мелькнуло дерзкое, недовольное и задорное выражение. — Представьте, мне иногда удавалось его увлечь. Мы провели вместе несколько ночей, правда, с небольшим перерывом между ними — и никакого результата!

— Как это? Что значит никакого?

— Он даже не увлекся мной, и, хотя показал себя хорошим любовником, избегал встреч. Я это говорю вам потому, что хочу узнать: неужели есть во мне что-то такое, что могло бы отпугнуть мужчину?

Адель засмеялась:

— Нет, насколько я могу судить, ничего такого. Ваш избранник, должно быть, очень разборчив. Кто он?

— Граф де Монтрей…

Адель вздрогнула, словно ее ударили хлыстом, и метнула на графиню взгляд настолько подозрительный и гневный, что испепелил бы любого. За последнее время Адель научилась сохранять хладнокровие в любых ситуациях, но на этот раз удар был слишком неожидан и резок. Лицо графини оставалось спокойным, даже в чем-то лукавым, и Адель невольно подумала: а уж не нарочно ли эта странная женщина упомянула имя Эдуарда? Может, она каким-то способом поняла мысли Адель и желает уязвить ее любой ценой? Не следует доставлять ей такого удовольствия. Адель, выждав минуту, уже спокойно произнесла:

— Я знаю его.

— И я знаю, что вы его знаете… Может, подскажете, что в нем за секрет?

Адель почудилась издевка в голосе Беттины. Надо же, она просит совета! И у кого же? У нее, которая любит Эдуарда больше, чем кого-либо!

— Никакого секрета нет, — холодно бросила Адель, — просто этот человек слишком большой эгоист. Мне не удалось его удержать, я уверена, что и вам не удастся.

— Да, нам не удалось, — протянула графиня.

— Пожалуй, его привлекают исключительно невинные и наивные девушки, стало быть, не такие, как мы. Что ж, нас ждет неудача. Граф де Монтрей, — подытожила она насмешливо, — предпочитает девственниц.

И снова она подошла очень близко к тому, что чувствовала Адель. Она будто претендовала на то, что Адель считала своим непреложным правом: она пыталась показать, что знает Эдуарда, в то время как это была прерогатива только Адель. Анализируя свою связь, с болью и тоской вспоминая те летние дни, проведенные вместе с графом де Монтреем, Адель пришла к выводу, что Эдуарда привлекала в ней именно ее наивность. Он наслаждался этим, он с ней отдыхал. Но как смела догадаться об этом Беттина?

— Откуда вы это взяли? — спросила Адель, кусая губы.

— Все об этом свидетельствует. Он ведь выбрал себе невесту, говорят даже о скорой помолвке… Представляете, кто его избранница? Мадемуазель д'Альбон — девица красивая, но уж никак не соперница мне! У нее есть только одно преимущество — неопытность, то преимущество, которое ему нравится… хотя, по правде говоря, не знаю, не недостаток ли это.

На этот раз удар был сильнее, но Адель выдержала его так, что на ее лице не дрогнул ни один мускул. Может быть, сведения, выданные графиней де Легон, были слишком обширны, чтобы сразу их осмыслить и понять весь их ужас. По крайней мере, вместо осмысления в голове Адель раздался звон, и на какой-то миг голос графини для нее умолк. Она ничего не слышала. Руки ее продолжали сжимать поводья, но она не сознавала, что с ней, ничего впереди не видела и вела Турка словно вслепую.

Потом левый уголок ее рта дрогнул, и Адель холодным бесцветным голосом спросила:

— Граф де Монтрей женится?

— Да, как говорят. Для всех это было неожиданно.

— И он… женится на мадемуазель д'Альбон?

— Ничего удивительного. Младший д'Альбон — друг его детства. Право, не могу поверить, что вы этого не знали.

— Не знала, — произнесла Адель одними губами, глядя в сторону.

Разговор быстро увял. Что бы графиня де Легон ни говорила, это явно уже не интересовало мадемуазель Эрио. Лицо ее оставалось равнодушным, отвечала она неохотно, односложно и невпопад. Если Беттина это и заметила, то не подала виду. Увидев у манежа силуэт маркизы де Контад, графиня легко, хотя и вежливо, распрощалась с приятельницей. Адель осталась одна, далеко не сразу уяснив это.

Турок привез Адель ко дворцу Нейи. Тут уж нельзя было бесцельно ехать, глядя вдаль. На нее смотрели конюхи, и Адель сошла на землю. Она понимала, что нельзя допустить, чтобы кто-то заметил, в каком она состоянии. Однако все действия, которые она предпринимала потом, были бессмысленны и машинальны. Машинально она бросила поводья конюху, не заботясь более о коне, машинально, прошла через вестибюль, едва отвечая на приветствия, машинально, иначе говоря, инстинктивно отыскала кабинет в левом крыле здания, пустынное прохладное место.

Там было тихо, лишь хлопанье дверей доносилось издалека. Адель без сил опустилась на краешек кожаного дивана, некоторое время тупо глядела на свои белые, скрещенные на коленях руки, а потом яростно, гневно, исступленно прикусила зубами нижнюю губу.