Звезда над рекой - [8]

По крепкому рукопожатью.

Для нас отдаленные материки

Не стоили медной монеты,

Мы ноги расставили, как моряки,

На палубе нашей планеты.

Под дьявольским солнцем, по горло

                                                    в труде,

В арычной воде по колено,

В полях, и заводах, и вузах—

Везде

Дерется мое поколенье.

Пускай переход под колючим дождем,

Сквозь длинный кустарника ворох, —

Мы сплюнем, ребята,

И мы перейдем —

Без денег и без оговорок…

Вы скажете: скольких наречий ключи

На льдах, на полях, на песках…

Поверьте, что Ленин похоже звучит

На ста тридцати языках.

1930

Редкий случай сенитиментального настроения (Кунгей Ала-Тау)

Леса тень,

Снега наст,

Горе киргизских гор…

Одна тропинка теперь у нас,

Ветрам наперекор.

Дует Улан.

Дует Сантас,

Я трудный мешок несу.

Теплого Озера синий таз

Еле блестит внизу.

Сколько прошел — не знаешь сам.

Годы проходят — пусть!

Один по полям,

Один по лесам,

По льдинам один путь.

Так перелистывай календари.

Затягивай кушак.

И только в долине, внизу, вдали,

Орет на ветру ишак.

И годы шагать,

И век прожить —

Ни гроша за душой.

Но жить в тишине и копить гроши

Выигрыш небольшой.

Уж лучше бродить и тоску таскать,

Нести на плечах в аул.

И я теперь горячей песка,

Суше, чем саксаул.

И пусть уже звенит в ушах

От собственных шагов,

Пускай орет один ишак,

Как десять ишаков.

Сольется все в одну струю,

Как все дороги в Рим…

Ты говоришь,

Я говорю,

Оба мы говорим.

Дует Улан,

Дует Сантас,

Вечер упал в росу.

Теплого Озера синий таз

Еле блестит внизу.

А где-то, наверно, по краю рек,

Кроясь вечерней тьмой,

Почтовый автобус ползет в Пишпек,

Киргизы едут домой.

И мне, сознаюсь, куда ни пойти,

На северо-запад придут пути.

К моей судьбе

Лицом к лицу,

К одной тебе,

К одному концу.

Автобус проходит в покой гаража,

Киргиз приезжает в юрту семьи.

И пыльные губы мои, дрожа,

Падают на твои.

И темные руки берут тебя,

Легкую, говоря

Про длинный путь по ночным степям,

Синие леса,

Темные моря.

А завтра опять на огне костра

Походные щи варить,

И снова пустыня песка и трав…

А впрочем — что говорить…

Мы строим лучшее бытие

На лучшей из планет.

А песня что? — Спели ее.

Забыли ее — и нет.

1929–1933

Из книги «АРТПОЛК»

Знамена

Андрей Коробицын

Что такое граница?

Спокойнейших сосен вершины,

Моховое болото, туманы, дожди и песок,

Хойка — финский ручей шириною в четыре

                                                        аршина —

И тропинка к заставе, бегущая наискосок.

Что такое граница? Работа широкого риска,

Это — путь пограничника, ночью, дозорной

                                                           тропой,

Это — маузер сбоку, как самая суть террориста,

И навстречу бандиту — фуражек зеленый

                                                         прибой.

Надо выйти вперед и открытою грудью

                                                     пробиться

Через ряд мелочей,

К основному рассказу ведя.

И тогда — на виду — зашагает Андрей

                                              Коробицын

По зеленой земле,

По блестящему следу дождя.

Прямодушен порядок деревьев тяжелых

                                                    и ржавых,

У тропинки — сарай, совершенно дремуч и 

                                                       мохнат.

И молчат за сараем

Представители «мирной» державы,

Документы в порядке —

От маузеров до гранат.

Вот уже ветерком, как тишайшею смертью,

                                                          подуло…

Пограничник идет по тропинке,

И тут невозможна ничья.

Что такое граница?..

Четыре прищуренных дула,

Окрик «стой!» и «сдавайся!»

И четыре аршина ручья.

Пограничнику ясно одно (и отсюда

                                 рождается подвиг):

Нарушители наших границ, перешедшие

                                           берега,—

Это новая бомба в напряженное сердце

                                               заводов,

Враг на нашей земле.

Коробицын идет на врага.

Так ударили пули, опаленный кустарник

                                                  ломая,

И тогда на тревогу и выстрелы,

Покидая ночные посты,

С двух сторон выбегают на помощь…

Торопитесь, товарищ Мамаев!

И начальник заставы

Продирается через кусты.

Он не видит еще

Уходящей на север границы,

Результатов неравного боя

В невеселой предутренней мгле,

Где, простреленный трижды,

Лежит у ручья Коробицын,

И бандиты уносят бандита

К пристрастной финляндской земле.

Там знамена рябин опускают тяжелые

                                               кисти

Явно-красного цвета.

Рассвета проходит река.

И кончается повесть…

И нету пятна на чекисте,

На простой, как железо,

Биографии батрака.

Нам известны военные подвиги

Всевозможных времен и окрасок,

Но Андрей Коробицын

Превосходною славой звени!

В этом есть напряженье

И мужество

Целого класса,

И над самою смертью

Тебя подымают они.

Хойка, финский ручей,

Ты катил свои темные воды,

В расторопном порядке

Бежали волна за волной…

Я видал эту мрачную пропасть,

Разделяющую народы,

Шириною в четыре аршина

И едва ли в аршин глубиной.

Но единое дело идет по земле нерушимо.

И дождется ручей величайшего дня своего:

Мы поставим мосты

Протяженьем в четыре аршина,

Дети вброд перейдут

Пустяковые воды его.

1932

Будни

Три стихотворения о коне

Первая встреча

Что увидел я сначала,

Утром, первый раз, когда