Звезда Мафусаила - [28]

— Вот зануда!

Полковник резко обернулся, но она уже лежала с умильной миной послушной девочке на своем прелестном личике. Он укоризненно покачал головой, улыбнулся и вышел из комнаты.

* * *

Тем временем Яворский, Добрынин и Удальцов, выйдя из космошлюпки, приступили к обследованию космодрома. Как и предполагал второй пилот, киборги уже закончили его уборку и сейчас готовили технику для ее эвакуации на «Жан Вальжан».

Удальцов прежде всего, стал обследовать поверхность очищенной площадки, даже безуспешно пытался отколоть от нее кусок покрытия.

— Да вы вообще понимаете значение этого открытия? — возбужденно говорил он, хотя его никто и не слушал. — Это ведь искусственное покрытие, а не природное образование. Другими словами, факт существования Древних практически доказан!

— С чем тебя и поздравляю! — буркнул Феликс, ощупывая носком ботинка покрытие космодрома. — Как думаешь, Паша, «лапы» не будут скользить на нему? Это же сплошной каток.

— Да нормально все будет, — ответил тот, — вес крейсера огромный. Да и до нас тут, похоже, садились корабли.

— Э, прагматики вы, нет в ваших душах места романтике, — с досадой махнул рукой штурман и направился к выполненной из того же материала стене в горной гряде.

Пилоты, тем временем, объяснили киборгам, где те должны будут находиться во время посадки крейсера.

— Потом по пандусу поднимайте все на борт и загружайте в трюм, — распорядился напоследок Феликс. — И смотрите не попадите под дюзы, когда будем садиться. Тут уж спасение обгорающих-дело ног самих обгорающих. В смысле разбегайтесь подальше от пламени дюз, — добавил он, чтобы было понятнее.

Подошел штурман, на лице которого читалось благоговейное восхищение всем увиденным.

— Подумать только, — бормотал он про себя, — Титаны, Асуры, Древние! Не зря я в них верил, не зря был убежден в существовании их працивилизации! Вот оно их творение, здесь под ногами! Кто поверит, что я топчу ногами древний артефакт?!

— Если тебе от этого станет легче, — насмешливо заметил Феликс, — то мы с Пашей готовы поверить! Но времени исследовать все эти артефакты у тебя еще будет достаточно, а пока надо возвращаться на корабль. Время не ждет, вон Мафусаил уже в зените стоит. Если мы хотим еще сегодня посадить сюда крейсер, то терять нельзя ни минуты.

Однако не случайно сказано, что человек предполагает, а один лишь Бог располагает. Когда Яворский, Добрынин и Удальцов поднялись на борт «Жана Вальжана», то увидели стоявших возле пульта связи Арбенина и Громова. Травкин находился за пультом и нажимал клавиши на панели. Оказалось, что буквально несколько минут назад он засек передачу в Г-диапазоне, которая велась откуда-то со стороны Терры.

— Но теперь-то я, — уверен, что адресована она кому-то в Космосе, — возбужденно говорил Артем, — полковник прав, сигнал предназначен для приема не на Обливионе!

— Возможно, — сказал Арбенин, державший в руках свой портативный передатчик, — принимающая сторона ответит на сигнал и мы постараемся засечь это место.

Но время шло, сигнал не повторялся, а Мафусаил тем временем стал скатываться к горизонту. С учетом этих обстоятельств посадку на космодром решили перенести на завтра.

На следующий день сразу после завтрака, который, как обычно, приготовил киборг-повар, все собрались в рубке, где разместились в противоперегрузочных креслах. Жанна чувствовала себя уже почти здоровой, поэтому присоединилась к остальным. Добрынин и Яворский одели шлемы связи с ЭлеМом.

— Но ты, старина, не вмешивайся, — предупредил Паша электронный мозг, — сажать крейсер буду сам. Это было сказано с такой интонацией, что подразумевалось, мол, без сопливых обойдемся!

Что ответил ЭлеМ никто не слышал, но Феликс лишь укоризненно покачал головой. Правда, он был спокоен, зная, что техника посадки у Добрынина отработана до мелочей и он действительно при посадке один стоит трех, а то и четырех ЭлеМов.

Между тем, Добрынин включил маневровые дюзы и приступил к маневру схождения с орбиты. Феликс, сидя рядом, откинулся в кресле. Он знал, что для выполнения этой операции понадобится время, так как Добрынин хочет зависнуть прямо над центром космодрома.

Минуты утекали за минутами, но вот, приборы показали, что «Жан Вальжан» находится точно над центром космодрома. Начав посадку, пилот учел вращение Обливиона, поэтому крейсер приземлился не точно в центре площадки, а ближе к стене, которую штурман накануне объявил артефактом Древних. Стороннему наблюдателю могло показаться, что с низкого темно-вишневого неба опускается какая-то гора консервных банок все с более сужающимся диаметром. Широкое основание этой металлической горы становилось все ближе и ближе. Наконец, зависнув на какое-то мгновение на высоте пятидесяти метров, крейсер выпустил свои могучие посадочные «лапы» и в следующую секунду мягко опустился на поверхность космодрома. Несмотря на опасения Яворского, крейсер встал на ней прочно и незыблемо, как Александровский столб перед Зимним Дворцом.

Сняв шлем и выключив двигатели, Добрынин повернулся к Яворскому.

— Командир, — сказал он с изрядной долей бахвальства, — докладываю, посадка выполнена безукоризненно!