Звезда и тень - [50]

Сэмьюэл. склонил голову к коленям, показал, что он понял, его руки лежали на бедрах ладонями вниз.

— Как у тебя с женщинами, Сэмуа-сан?

Вопрос был задан спокойно, но прозвучал, как взрыв бомбы, так неожиданно, как один из ударов из засады. У Сэмьюэла вспыхнуло лицо, тело его вспотело от стыда.

— А, — голос Дожена выражал интерес, — они выводят тебя из равновесия.

Сэмьюэл не знал, что сказать. Он почувствовал, что его руки и ноги стали неловкими. Он сидел, как немой, ожидая, когда Дожен обо всем догадается и разобьет его на куски.

— Не было женщин? — Это прозвучало как вопрос, но Дожен говорил так, будто определенно это знал.

— Нет, — прошептал Сэмьюэл, уставившись прямо перед собой,

Несколько мгновений Дожен молчал. Затем он сказал задумчиво:

— Женщины затемняют разум. Вообще, лучше всего их избегать. Хорошо жить в горах и есть легкую пищу — это обостряет сознание. Воин должен созерцать женщину издали, даже зная, чем она занимается, не видя и не слыша ее. Но женщина желанна, разве нет? Воин должен знать свою собственную слабость. Тела женщин красивы, движутся изящно, их груди округлы, а кожа при прикосновении нежная и мягкая. Ты об этом думаешь?

Сэмьюэл безмолвствовал. У него не было слов выразить то, о чем он старался не думать. У него возникали лишь образы, доводившие его до яростного отчаяния, и внезапно он с ужасом осознал, что нельзя скрыть от Дожена того, что они с ним делали. Сэмьюэл ужаснулся. Чувство ничтожности охватило его.

— Тело твое откликается на желание даже тогда, когда я говорю об этом.

Сэмьюэл почувствовал, как участилось биение сердца.

Он вздохнул. Его глаза уставились в пространство. Он чувствовал себя, словно утопающий.

Голос Дожена мягкими волнами звучал в тишине.

— Это «шикие» — желать женщину. Женщина отвлекает. С помощью мужской страсти жажда жизни — «ки» — обретает конкретность; рождается новая жизнь. Воин может жить с женщиной, но во многих случаях лучше, если ты воздержишься. Ты не должен уступать личной слабости. У тебя должны быть принципы: уверенность, мужество, сострадание, служение, преданность, честь — и все это ты узнаешь, все постигнешь.

Как и все, чему учил его Дожен, было просто, но в то же время удивительно сложно. Но одну вещь Сэмьюэл утаил, не выдал своему учителю. Он не умел еще контролировать себя, толком не знал, что такое сострадание, то, что преследовало его, было еще только чувством глубокого страха потерять себя и упасть в глубокий колодец, в никуда.

— Ты должен справиться с «шикие», — посоветовал Дожен. — В этом победа молодого человека. Умей изменять направление своего «ки». Не потрать свою жизненную силу на женщин.

Сэмьюэл слегка поклонился с благодарностью за урок, как будто он походил на многие другие.

— Нет, Дожен-сан, — сказал Сэмьюэл.

— Помни об этой своей слабости и дисциплинируй себя.

— Да, Држен-сан.

— Ты — воин. Твое сердце — лезвие. Сэмьюэл вновь поклонился и закрыл глаза.

17

Мисс Миртл было свойственно доброжелательное любопытство; она часто говорила, что если беседуют леди, хорошо знающие друг друга, но отличающиеся злыми языками, то рассказанные детали добавляют много пикантного в их беседу.

Мисс Ловат, казалось, была просто шокирована новым назначением Леды.

«Секретарь!» — воскликнула она.

Мисс Ротам и леди Коув даже не могли выговорить это слово, предположив, что это латынь.

— Мне отвели отдельную спальню, — рассказывала Леда, — у меня масса принадлежностей для письма, а вместо обычного канцелярского стола мистер Джерард выделил мне великолепный секретер, заказанный еще отцом миссис Эшланд, покойным графом Морроу. Секретер из великолепной породы дерева, привезенного с южных морей. Лорд Морроу был великий путешественник и исследователь. Мистер Джерард сказал, что их дом полон самых экзотических вещей.

— Вы помните, конечно, что это за семья, — сказала мисс Ловат, окинув всех многозначительным взглядом. Леда и другие дамы шумно выразили недоумение.

— Вы слишком молоды, чтобы помнить, — мисс Ловат обратилась к Леде. — Но леди Коув и миссис Ротам должны вспомнить. Трагедия Эшландов. О, это было сорок лет назад. Вся семья, даже маленькие дети погибли в огне на корабле, который возвращался из Индии. Ужасно, ужасно, бедный старый маркиз остался в доме один. Насколько я знаю, его наследник был не женат, а семья младшего сына была на борту злополучного корабля, и все они погибли.

— Да, припоминаю, — сказала леди Коув, печально покачав головою. — Какое ужасное несчастье; как раз в этот год лорд Коув отправлялся по делам в Париж, и даже «Сейнт-Джеймс Кроникл» писала о несчастье — семья занимала очень высокое положение, а также о бедных детях, о том, что их убили пираты. А потом после этого был мятеж в Индии — какие это все ужасные воспомина-; ния! Я не могла этого выносить, не могла читать об этом, а люди продолжали говорить, хотя с ума можно было сойти.

— Да, действительно ужасно, — сказала быстро мисс Ловат, стараясь опустить тему мятежа, — но вы помните, какова дальнейшая судьба Эшландов?

— Внук не погиб, в конце концов, плавал по всему миру на том самом судне, которое, как считали, сгорело. Затем он вернулся и решил отомстить кузену… — Мне кажется, его имя… Эллисон… Эллисон…