Звезда и тень - [28]

Над его лодыжкой ткань кончалась, и она ощутила под своими пальцами его кожу, горячую и опухшую. Сочувственно взглянула на него, в первый раз поняв опасность ранения и боль, которую он испытывал.

Он не смотрел на нее больше. Его ресницы были опущены, а лицо отрешенное, как высеченное из мрамора. Постепенно его дыхание изменялось, становилось все глубже, медленнее — она это скорее почувствовала, чем услышала. По мере того, как менялось дыхание, менялся и он, появилось что-то неземное в его облике. В утреннем свете его волосы стали золотисто-красными со множеством оттенков.

— Теперь, — пробормотал он, — нажмите. Леда слегка нажала.

— Сильнее! — Они встретились глазами, и она, закусив губу, усилила нажим. Его лицо не изменилось, она не почувствовала напряжения, сопротивления боли. Леда навалилась на ногу всем телом. Она услышала, как он заскрипел зубами.

— Не отпускайте, — попросил он, уловив ее смятение еще до того, как ее пальцы задрожали.

Она кивнула, чувствуя, что может потерять сознание, но руки не отпускала. Она закрыла глаза от страха, прежде чем увидела перелом, и смотрела только сквозь ресницы.

— Хорошо, сказал он тихо. — Очень медленно. Теперь ослабьте. Достаточно.

Девушка не удержалась и открыла глаза. Он уверенными движениями заворачивал ногу газетами — не менее дюйма шириной. Потом в ход пошли полоски из полотенца, которые он обернул вокруг колена, а также вокруг икры. Протянул ей последний кусок материи.

— Вы не перевяжете мою лодыжку?

— Его спокойная речь придала ей уверенности. Осторожно, стараясь, чтобы его нога не коснулась пола, она перевязала ее. Потребовалось немало усилий. Но Леда была удивлена, как он умело и уверенно наложил импровизированную повязку.

— Вы врач? — спросила она.

— Нет.

Что-то в его голосе заставило ее поднять голову. Теперь, когда его нога была неподвижна, он сидел очень тихо, и в какую-то секунду его глаза, казалось, потеряли способность видеть и полузакрылись. Она схватила его за руку, опасаясь, что он потеряет сознание, но он не шевельнулся, не отодвинулся от нее, казалось, он покорился ей, но продолжал следить за ее движениями. Когда она дотронулась до его руки, у нее было такое чувство, что она прикоснулась к чему-то неживому.

От резкого рывка к нему она потеряла равновесие, и получилось, что не она, а он удержал ее от падения.

— Простите меня, — выдохнула она, отпустив его руку и отступив назад. — Вам больно?

Его мягкая улыбка, казалось, излучала энергию, словно ему хотелось, чтобы луч света проник в ее сердце.

— Все хорошо. Вы сделали все хорошо. Но я хочу спросить нечто важное.

— Что? — спросила она, возвращаясь к реальности, чувствуя некоторое неудобство от этой дружеской беседы с обычным вором.

— Вы умеете писать?

— Конечно, я умею писать.

— А печатать?

Она заколебалась. Он следил за ней. Девушка несколько дольше, чем нужно, медлила с ответом, но потом ее внезапная ложь прозвучала почти естественно. Чего не сделаешь от отчаяния?

— Сорок слов в минуту, — ответила она, повторив то, что читала в объявлениях опытных машинисток. — Без опечаток.

Кажется, он принял это весьма существенное преувеличение с полным доверием.

— Мне очень нужен человек, подобный вам. Вы согласитесь работать у меня, мисс Этуаль?

— В качестве грабителя? — сухо спросила она. Он посмотрел на нее с легкой ухмылкой, покачал головой.

— С воровством покончено. Одно только пребывание в вашем высокодуховном обществе избавило меня от желания воровать. Мне очень нужен секретарь. Вас это, наверное, удивит, но я веду довольно интенсивную и законную деловую переписку. — Мистер Джерард наклонился и начал перевязывать полотенце на икре. — Похоже на то, что эта нога очень свяжет меня во время моего пребывания в Англии. Мне очень нужен кто-то, чтобы помочь мне. На Гавайях я бы платил сто пятьдесят американских долларов в месяц. С учетом нынешнего курса… Ну скажем, десять фунтов и неделю?

— Десять… фунтов… в неделю? — подхватила Леда.

— Вы считаете эти условия приемлемыми? Она облокотилась на стол, ослабев от удивления. Затем выпрямилась и решительно ответила:

— Я не могу! Я действительно не могу. Вы преступник!

— Я? — Он в упор посмотрел на нее. — Правда — это то, в чем каждый должен убедиться сам. У меня нет слов, чтобы убеждать вас.

Она закрыла лицо руками, конечно же, он преступник. Да как он может быть не преступником, если у него краденые вещи, с маской на лице он появляется среди ночи? Десять фунтов в неделю! Только нарушивший закон может так много платить за секретарскую работу. Он мог убить ее в темноте, но остался с нею, помог ей дышать, потом спрятался на чердачной балке — не джентльмен, а чудовище! Зато потом выглядел виноватым…

Она опустила руки.

— Если вы не преступник, то зачем вам воровать все эти мечи и прочее?

Несколько секунд он молчал, затем потер подбородок и сказал:

— Не могу найти слов, чтобы поточнее вам это объяснить.

— «Кража» — весьма подходящее слово, по-моему.

— Вы ошибаетесь, — он не мигая смотрел ей в глаза.

— Ошибаюсь, — повторила она скептически. Он сложил пальцы в кулак, затем разжал руку, как будто бы горсть таила в себе объяснение.