Звезда Даугрема - [55]

— Акер хр-р, — сказал мхеценыш, елозя.

— Что, малыш? — прошептал потрескавшимися губами Ныряльщик. Нельзя закрывать глаза! Вот только эти проклятые черные круги…

— Хы-рр! — не унимался мхец.

Неимоверным усилием Зезва поднялся. Руку и плечо он не чувствовал. Если бы сейчас появились ыги или снежные чудовища, то им не составило бы труда расправиться с теряющим сознание мзумцем.

— Знаешь, малыш… — Ныряльщик сгреб с ветки пригоршню снега, растер по лицу. — Мы ведь так и представились друг другу…

Мхеценыш, подняв голову, внимательно всматривался в лицо человека.

— Тебя как зовут? — прошептал Зезва.

— Хыр-р?

— Зовут тебя как, спрашиваю… — Ныряльщик ткнул себя в грудь трясущейся ладонью в рукавице. — Я — Зезва… Зезва по прозвищу Ныряльщик!

Карие глаза малыша чуть прищурились, неожиданно мхеценыш спрятал голову на груди человека. И снова удивительное тепло передалось Зезву, словно маленький лесовик пытался согреть раненого и замерзающего мзумца.

— Архр-р…

— Что ты говоришь, Медвежонок?

— Архр! — шевельнулся мхец.

— Архр, значит… — Зезва сглотнул тягучую, горькую слюну. Веки словно налились железом, он снова принялся шататься на ветру, широко расставив ноги в попытках сохранить равновесие.

— Архр акер тати! Архр…акер Зезя… Зезя!

— Зезя… — улыбнулся Ныряльщик, глубоко вздохнул, и черная темнота поглотила его.

Ветер торжествующе завывал, неся новые армии снежинок на застывшую в нелепой позе фигуру. Рядом с безжизненным телом копошилось что-то живое и пушистое. И сквозь звериный рык пробудившейся метели упорно звучал крик маленького мхеца:

— Зезя! Зезя акер Архр! Зезя!

* * *

* * *

Ваадж закрыл лицо теплым шарфом, в тщетных попытках спастись от холодного, пронизывающего ветра. Даже не ветра, а сущего урагана, что диким, завывающим зверем носился по ночным улицам Мзума. Маг облокотился о холодную стену и повернулся к облаченной в черное фигуру.

— Повтори задание, — велел Ваадж.

— Да, господин, — ответила фигура голосом агента Мгера. — Если ты не появляешься через тридцать полетов стрелы, идти на штурм дома.

— Люди готовы?

— Точно так, господин. Сорок человек. Вооружены арбалетами.

— Ты… — чародей прищурился, — ничего не скрыл от них?

— Нет, господин маг, не скрыл! Господин Эниох вот тоже…

— Подожди. Где Дана?

— У нее ночное дежурство в покоях ее величества королевы, да продлит Ормаз ее года и пусть Светлоокая Дейла не покинет…

— Да погоди ты! — маг раздраженно поднял руку. — За ней следят?

— Самой собой, — оттопырил нижнюю губу Мгер, принимая оскорбительный вид. — Если что…

— Понятно. А теперь повтори самое главное, друг Мгер.

Сыщик засопел, отвернулся и смачно сплюнул. Ваадж терпеливо ждал ответа. Мгер подчинялся его приказам, но иногда давал понять, что при всем уважении, командир у него один — Эниох. Ну и Гастон Черный, разумеется, который был для теневика чем-то вроде божества.

— В случае малейших признаков магии и сверхъестественного уводить людей, Дану упрятать, если понадобиться, силой. Условный сигнал господину Эниоху.

— Отлично, мой друг, отлично. Ну, что ж, я пошел тогда.

Мгер уважительно кивнул на прощание, и долго всматривался в воющую ночную темень, в которой мгновенно скрылся маг. Затем еще раз сплюнул, зачем-то покачал головой и отправился к своим людям.

Быстрыми шагами Ваадж прошел пол-квартала. За три или четыре дома до здания, в котором жила Дана, чародей остановился и осмотрелся. Все так же выл неугомонный ветер. Под ногами лениво хлюпал грязный снег, от замерзшей сточной канавы шел слабый запах нечистот, а где-то на крыше грозно мяукал кот, не иначе, обнаруживший в обжитом им чердаке нахального соперника. Чародей глубоко вздохнул, достал из кармана маленькую колбу, взболтал содержимое и некоторое время прислушивался к слабому бульканью, приложив колбочку к уху. Наконец, одним резким движением выпил жидкость, отбросил пустую емкость. Донесся звон стекла. Вааджа скрючило, он со стоном упал на колени, упершись головой о забор. С мягким мурлыканьем рядом с корчащимся человеком откуда-то сверху спрыгнула черная кошка с белой грудкой. Зверек сразу же отбежал на безопасное расстояние, только покосившись на странно ведущего себя двуногого, но что-то заставило кошку остановиться. Мгновенье спустя она озадаченно зашипела, отступая в спасительную темноту.

Ваадж долго кашлял, затем поднялся на ноги, поднял руку и приблизил ее к глазам. Руки не было видно.

— Преломление… — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Света лучи…Что ж, теперь я на некоторое время могу стать домушником-невидимкой. Много бы отдали воры Мзума за эту колбочку! А может, начать торговлю? — Ваадж усмехнулся. Боль прошла, лишь во рту сохранялся горький привкус. Нужно глотнуть вина, да и от этого проклятущего ветра должно помочь.

Не без труда перемахнув через забор, Ваадж осторожно пробрался мимо заснеженных яблонь, что понуро стояли саду, и вскоре был у задней стороны добротного двухэтажного дома, в котором жили Дана и ее мать, старая горничная Белла. Чародей быстро прошел через колыхающийся круг света, отсвечиваемый тускловатым фонарем. Если бы кто-то в это время оказался рядом, то увидел, как полупрозрачное призрачное нечто быстро промелькнуло и тут же исчезло, оставив следы на рыхлом снегу. Но в неухоженном яблоневом саду никого не было, и Ваадж благополучно добрался до дверей черного хода. Там он отдышался и прислушался. Из дома не доносилось ни звука. Маг взялся за дверную ручку. К его удивлению, двери отворилась с тихим скрипом. Он проник внутрь, медленно двигаясь вперед, выставив руку, чтобы не налететь на какое-нибудь препятствие. Так, вот и коридор, ведущий к спальне. Ваадж улыбнулся.