Звезда Аделаида - 2 - [3]

- Займитесь отпором негодяю. Я уверен, Вы знаете, о ком я…

…Гарри был ошеломлён, увидев человека, очень похожего на про-х`э-с-со-ра С-нэй-пх`э, вот только что-то неуловимо отличало человека, сидящего перед ним и баюкающего окровавленное тело, от того, который из места-где-учат. Этот был значительно моложе и… привлекательнее - в его глазах, в отличие от того, про-х`э-с-со-ра С-нэй-пх`э, виднелись яркие искры жизни. Сейчас это была боль, но больно было этому мужчине из-за того, другого, раненого или убитого - Гарри боялся нарушить молчание и спросить. Он боялся навредить мужчине, так похожему на про-х`э-с-со-ра, который, как Гарри помнил, отличался очень вспыльчивым, резким, непредсказуемым характером

А ещё у мужчины были на редкость пышные иссиня-чёрные волосы, создающие превосходное обрамление бледному лицу с розовыми, узкими губами, тонким длинным носом с изящными крыльями и небольшой горбинкой. Волосы ниспадали и на довольно узкие, тонкие, как и весь мужчина, плечи.

Так непохож он был на Истинных Людей и рим-ла-нх`ын-ин-с-ких на-х`э-м-ников, что Гарри молча некоторое время просто рассматривал мужчину, сидя в позе раба, признающего господство этого человека - на корточках, положив руки на голову и прикрыв ими глаза, но оставив щёлочку, чтобы любоваться им, таким замечательным, красивым. Верно, у этого человека хороший характер, мягкий, добрый, сладкий, как запаренный овёс, что приносила старуха Нх`умнэ.

Каково же было разочарование Гарри, когда красивый какой-то непонятной красотой мужчина, едко обратился к нему, Гарри:

- Что вы так смотрите на меня, Поттер? Я же не женщина - рабыня, чтобы рассматривать мои «прелести».

Гарри удивился, что к нему - одному - обращались, как ко многим - «вы», но осмелился подать голос:

- Прости, благородый хозяин. Я - твой раб навеки. Прими меня под покровительство и накорми меня - я очень хочу жрать. Я буду работать на тебя одного, сколько пожелаешь.

- Поттер, вы хоть сами понимаете, что говорите?

А ну вас к Мордреду в зад. Мне не до вас.

- Можно ли узнать ничтожному рабу, что случилось с молодым Истинным Человеком? Он ранен или он тот-кто-умер?

- Не дождётесь. Он ранен, Поттер, и очень тяжело.

- Жаль, я не умею делать «Энэрвэйт», чтобы почти мёртвый пришёл в себя.

- Знаете, Поттер, это не смешно. Вот я умею делать Enervate, как и любой маг… Постойте, Поттер, а какие заклинания вы ещё знаете, кроме красиво получившейся, но какой-то неправильной Авады?

- Ничтожный раб Пот-тер не знает слова «маг», но он волшебник и знает «Авада кедавра», «Крусио» и «Империо», ещё «Вингардиум левиоса», хотя…

- Да-а, прекрасный «Набор молодого волшебника»… А «маг» и есть тоже самое, что «волшебник».

Вы мне ещё многое должны будете рассказать о своём прозябании в роли раба х`васынскх`, но всё потом, позже, сейчас я должен заняться своим братом.

Так что помолчите и, да, прикройтесь хотя бы шкурой, вы же голый. А мне вовсе неохота смотреть на ваш…

- Моя набедренная повязка! Я потерял её!

- Заткнитесь, Поттер, вы мне мешаете.

Вроде-как про-х`э-с-со-р С-нэй-пх`, склонился над братом, вовсе не похожим на него самого - по виду более молодой мужчина был схож с Истинными Людьми, только красивее, с более правильными и мягкими чертами лица, но и у него был настоящий рим-ла-нх`ын-ин-с-кий нос - большой, мясистый, в чём-то схожий с носом благородного хозяина, но грубее на вид. Раненый, несмотря на большую привлекательность, чем у благородного хозяина, словно ёрш на суше, топорщащего иголки, почему-то не понравился Гарри.

Поттер залез под шкуру и хотел было забыться сном после всего происшедшего, но его пустой желудок недовольно заурчал, а раненый мужчина вдруг протяжно застонал на том самом, непонятном Гарри языке:

- Се-э-ве-э-р-у-у-с-с… Я умира-а-ю-у?

- Квотриус, успокойся, возлюбленный мой, ты просто ранен, кровь я мгновенно остановил, но рана, видимо, задела лёгкое, поэтому не говори пока. Тебе это вредно весьма, покуда не придёт врачеватель и не выяснит, насколько тяжко ранен ты.

Скажи только, среди солдат есть врач?

- Есть… Всадник Формеус… Верокций Коре… Корегиус… Он прек-рас-но… о-о… врачует раны.

- Хорошо, я сейчас пойду и разыщу его. Побудь пока один.

Да, у нас гость - новый «раб», каким он хочет предстать передо мною, Гарольд Цеймс Поттер, но он не причинит тебе неудобства - он спит под шкурой.

- По-дож-ди, Се-ве-ру-ус-с. Поцелуй ме-ня, - еле выговорил Квотриус.

И Гарри, как и всякий любопытный раб, которого ещё не прибили мечом плашмя по голове, подсматривающий за мужчинами из-под овчины, увидел, как этот изящный старший мужчина склонился над младшим, хотя разница в возрасте была невелика - оба были почти стариками - и поцеловал раненого страстно, сильно, застонав еле слышно.

- Значит, это рим-ла-нх`ын-ни-н-с-кие законы позволяют братьям… так целоваться, словно они любовники, мужеложцы, - подумал он.

Ему стало вдруг жарко неизвестно отчего и неприятно, словно он подсмотрел что-то запретное, неведомое доселе.

- А вдруг мой хозяин и вправду мужеложец и изнасилует меня? Но нет, я же маленький да и некрасив по сравнению с его братом. Но если его брат умрёт, он примется за меня.