ЗвеРра - [34]

— Тетрадь — выписки Гиса, — объяснила чернобурка, даже не попытавшись понять последние слова Марка.

— Я уже догадался по её относительно неплохому состоянию. К себе он относился бережно. Лучше, чем к другим, — Марк положил тетрадь на стол и продолжил раскопки.

В итоге нашлась ещё одна слабо повреждённая вещь: гранёная чернильница.

Диса взяла её, повертела в руках.

— Она давным-давно высохла. Последние записи Гис делал не меньше луны назад. Потом разучился писать. Глупо всё ужасно. Каморка эта грязная… Помоечная… Я пыталась сделать её красивой…

— Как? — тихо спросила Илса.

Чернобурка поставила чернильницу на стол. Прищелкнула пальцами.

…Вместо табурета был трон, на котором сидела королева. Струилось мягкими складками небесной красоты платье, дробились мириадами всполохов огоньки ожерелья. И отражались в зеркальных полах вместе с вереницей факелов вдоль стен. А потолка не было: свежий ветер колебал языки пламени и, дерзкие, они дразнили ночное небо ЗвеРры. Усыпанное бархатными подушками ложе манило к отдыху, резной письменный стол — к плодотворной работе.

Парил над столом портрет красивого рыжеватого мужчины, подававшего такие большие надежды… На портрете он все их оправдал и воплотил.

Лисий морок кончился, исчезло звёздное небо, навис низкий потолок подвала, растаял письменный стол, королевское ложе превратилось в груду склизкого тряпья на заплёванном полу. И горько плакала на кухонном табурете гордая королева, плакала по растаявшему, призрачному королевству, по ушедшему путем безумия любимому, по доживающему последние дни звериному городу.

— Идти пора… — мягко сказал Марк.

А что ещё здесь скажешь?

ЛУНА УБЫВАЕТ

День

Когда снова выбрались на поверхность, — холодный рассвет вставал над ЗвеРрой. Марк был рад, что ласки, пусть и подчиняющиеся Дисе, им не попались.

Он жутко хотел спать. Несколько часов в кресле около очага, даже в уютном доме полярной лисички, — этого было мало. Но тащить к звеРрикам голодного росомаху?

Марк, отчаянно зевая, смотрел на мохнатое осложнение, исправно держащееся у ноги, и не мог решить, что же делать и куда идти. Он было собрался проводить девушек до дома Илсы и вернуться обратно в логово, раз уж оно в стороне от лежбища ласок, посадить там звеРрюгу на входе, а самому выковырять из помойной кучи наиболее крупные кости и скорлупки, залечь в груду тряпья и забыться часов на пять.

То, что его звеРрюга был круче, чем звеРрюги чернобурки, Марк не сомневался. А раз так — обязан проводить слабых девиц до дома!

— Отпусти его до вечера, — посоветовала зарёванная Диса и в голосе её послышалось даже что-то вроде благодарности. — Он вернётся, он теперь твой. И иди отдыхать, куда хочешь. А то челюсть скоро вывихнешь.

— Иди спать. Придешь вечером. Да? — обратился Марк к звеРрюге.

Тот повернул на ходу голову — морда сменилась человеческим лицом, обрамленным шерстью a la франт пушкинской эпохи.

— Да. Куда придти?

Марк задумался.

— Сюда. К дыре, в которую лазили. Понял?

— Понял. Вечером. Сюда.

И звеРрюга растаял в предрассветном сумраке. Марк вздохнул с облегчением и спросил Дису:

— А ласки говорят?

— Друг друга они понимают и без слов. Но любят пугать горожан перед тем, как убить — и здесь слова им требуются.

Они выбрались на дорогу, которая вела из Оленьего Двора в город. Марк машинально прикидывал, где что находится. Получалось, что за спиной по левую руку были Волчьи Могильники, укрытые в скалистом берегу, по правую — мост через ЗвеРру-реку, выстроенный в низкой излучине.

— Росомаха, который напал на нас в Зубровом Замке, похоже, стремился меня грохнуть без лишних речей, — вспомнил Марк.

— В ту ночь всем звеРрюгам было не до красивых выступлений… — вступила в разговор Илса.

— Почему?

— Момент появление человека в ЗвеРре для них — как приступ голода, который невозможно утолить. А с горожанами они играют, сытые. Забавляются. Ты сейчас куда пойдешь?

— К Птеке.

— Тогда тебе вон по той улице, а нам сюда, — Илса остановилась на развилке. — Диса у меня сегодня побудет. Так ведь?

Чернобурка устало кивнула.

— Давай остатки бумаг, я их в архив занесу, — предложила Илса. — Чтобы ты от спасения ЗвеРры не отвлекался.

— Давай. То есть, на, — Марк не без облегчения избавился от узла, который они сделали, сложив остатки городского архива в старую рубашку Гиса. — И ещё, пока не забыл, милые барышни, у меня к вам просьба. Подыщите мне жильё, а? Какое-нибудь такое, отдельное. Чтобы не пугать честных горожан ручной звеРрюгой. Это возможно? — и он отчаянно зевнул.

— Мы постараемся, — зевнула в ответ полярная лисичка. — Вот же, всех зевотой заразил! Ну ладно, пока-пока!

Они разошлись по разным улицам.

Марк брёл и думал, что сегодняшняя ночь требует размышлений на свежую голову и подвалы под Двором Чудес куда интереснее, чем кажутся с первого взгляда. А то, что проделала чернобурка в подвале, вполне можно назвать магией — не об этом ли говорил глава зубров?

Когда он дошёл до дома Птеки, солнце встало за ЗвеРрой-рекой.

Заспанные звеРрики пустили Марка вовнутрь, привычно разбежались по укромным углам и хором сообщили ему из укрытий, что Птека как ушёл тогда с Марком, так и не возвращался, но если он, Марк, захочет жареных грибов, — грибы будут несмотря ни на что! И они, звеРрики, уже связали ему рюзг…, брюгз…, в общем, заплечный мешок с лямками. Полосатый, как он и просил!