Зверолов - [9]

И санобработка еще, разумеется. Эмекун почти три часа чистила крыс-летяг — их шерсть разве что не шевелилась от паразитов. На одном старом самце было найдено больше тридцати блох, десяток клещей, две жирные древесные пиявки и ноздревой глист, протянувшийся через всю трахею и уютно свернувшийся в легких. Бедная девушка чуть не заплакала, когда извлекла эту пакость магнитным пинцетом.

Несмотря на санобработку, две крысы-летяги умерли в первый же день. Троост вскрыл их и обнаружил, что легкие бедняжек изъедены каким-то грибком. По всей видимости, болезнь ускорилась из-за стресса — мелкие зверьки нередко паникуют, оказавшись в неволе. Да и крупные в общем-то.

Но зато теперь он смог взять содержимое их кишечников на химический анализ. Немного повозившись в корабельной лаборатории, зверолов хмыкнул и произнес:

— Этого следовало ожидать.

Оказалось, что крысы-летяги питаются невкусным манго. А именно его Троост почему-то забыл им предложить — видимо, подсознательно решил, что такое им точно не понравится.

Что ж, очередное подтверждение того, что вкусы у всех разные.

Глядя, с каким жаром оголодавшие летяги уплетают плоды, Троост вдвойне огорчался, что жабы по-прежнему отказываются есть. Не исключено, что они просто сыты — вон какие упитанные! — но это все-таки непорядок. Неужели придется ждать, пока одна из них тоже умрет?

Можно застопить и вскрыть живую, но Троосту не хотелось идти на такие радикальные меры. Анатомия инопланетных животных — дремучий лес даже для самых опытных ветеринаров. Нет никакой гарантии, что пациента удастся вернуть к жизни.

Зверолов изучил строение их ртов, но это ничего не дало. Зубов как таковых у волосатых жаб не было — их заменяло ороговевшее нёбо и странной формы костяные рогульки посреди нижней челюсти. Такая система могла бы подойти для разламывания панцирей улиток, но улиток жабы отвергали с тем же упрямством, что и все остальное.

На следующий день жабы продолжали поститься. Но Троост уже не мог отдавать им все свое время. Он поручил Иржичковой периодически наблюдать за ними и не переставать соблазнять всякими кормами. Сам же отправился в новую вылазку — за последним из немаркированных животных.

Обезьяной-волкоглавом.

Зоолог из лесничества сказал правду — волкоглавов на Килиме оказалось немало, но отыскать их было очень непросто. Они показывались только по ночам, днем же прятались в многочисленных на севере материка карстовых пещерах. Входы в свои логовища волкоглавы тщательно маскировали, так что даже дроны-разведчики пока что обнаружили всего одно, да и то брошенное.

Следующие четыре ночи Троост изучал волкоглавов. Он парил над их охотничьими тропами на флаере, с интересом наблюдая за этими великолепными хищниками. В зоопарке они станут настоящим хитом.

Строением тела волкоглавы напоминали земных горилл. Более двух метров ростом и почти метр в плечах, очень массивные, с развитой мускулатурой и почти черной шерстью. Но в отличие от горилл, волкоглавы не были вегетарианцами. Их лапы — как передние, так и задние — были снабжены мощными когтями, способными втягиваться на манер кошачьих. Ну а головы скорее напоминали волчьи, чем обезьяньи — вытянутая морда, заостренные клыки, большие треугольные уши и влажные собачьи носы.

Судя по тому, что наблюдал Троост, волкоглавы обладали очень развитыми чувствами. Зрение, слух, нюх — все обострено до предела. Они уверенно передвигались в кромешной тьме, реагировали на малейшие шорохи и по крайней мере дважды задирали морды, с явным подозрением следя за парящим над ними флаером. Если они чуяли человека на таком расстоянии, их обоняние должно быть просто феноменальным.

Охотниками они были чрезвычайно эффективными. Обычно действовали поодиночке, но могли объединяться в пары и тройки, а однажды Троост даже стал свидетелем групповой охоты. Целая стая из восемнадцати крупных самцов напала на килимского диплодока — пятнадцатиметровую рептилию с вытянутой шеей.

Значительно уступая жертве в росте и силе, волкоглавы восполнили недостачу умелыми совместными действиями. Они подняли диплодока с лежки, целый час преследовали его, кусая за ноги и цепляясь когтями за бока, а в конце концов загнали на крутой уступ, с которого он и сорвался. Волкоглавы растерзали добычу, как следует попировали, а остальное утащили в пещеру — своим самкам и детенышам.

Самок Троост ни разу не встречал, а вот детенышей один раз удалось. Два старых самца с побелевшей шерстью учили четверых сеголетков бесшумно передвигаться по лесу. Один шел впереди группы, второй позади, и, если кто-нибудь из молодежи издавал хоть легчайший звук, ему сразу прилетала оплеуха. Маленькие волкоглавы обиженно тявкали, иногда огрызались, но за это им доставалось еще сильнее. Нравы в стае царили суровые.

На пятую ночь Троост стал готовиться к охоте. Он наметил для начала поймать одного самца, понаблюдать его в неволе, а потом уже поразмыслить, как лучше подобраться к самкам. Очевидно, надо искать логово, и желательно принадлежащее маленькой стае. Троост вполне убедился, насколько это опасные звери. И хотя хищники редко нападают на незнакомую добычу, своих самок и детенышей они будут защищать от кого угодно.