Звери на улице - [14]

В такие вот времена, что были не когда-то там давным-давно, а в начале нашего же века, Егор Исаевич, или, по-тогдашнему, Егорка, оставшись без родителей, пристал к цыганскому табору. Ему было хорошо: вольготно спать под звездами, есть из котла кашу с дымком, купать лошадей — жить жизнью цыгана. Но так было, пока цыгане не взяли его с собой покупать медведей. Мишки — это же первые артисты цыган. Егорка знал уже, что медведей обучают кувыркаться, бороться, становиться вниз головой и еще многим штукам. Мишки привлекут зрителей, будут развлекать их и смешить, а потом пойдут на задних лапах, с медным тазиком в передних. И звонко посыплются в этот тазик монеты.

И вот на ярмарке, в передвижном цирке, цыгане купили двух медведей-подростков.

Это были первые медведи, которых Егор увидел в своей жизни. Шерсть на них свалялась, глаза были грустными, и ничто не говорило о том, что это звери, хищники, хозяева леса, тайги. Жаль было, ох как жаль этих пригорюнившихся, робких и забитых зверей.

Егорка хотел погладить медведя, но ему сказали: «Нельзя. Он только кажется смирным, а подойди к нему, сунься — загрызет».

Нет, не верилось Егорке, что этот усталый и сонный мишка может наброситься на человека…

Получив деньги, хозяин зверинца спросил цыгана.

— Как повезете без клеток?

— Повезем.

— Не боитесь?

— . Пусть они боятся.

— Дело хозяйское — медведи уже ваши…

Егорка видел, как новые хозяева дали медведям солонину, да еще вываляли ее в крупной рыжей соли. При этом Егор подумал: «Пить захотят мишки. А дорога длинная». Но им уже готовили питье. В большом ведре разбавляли теплой водой и сахаром вонючую белую жидкость, и на Егора пахнуло тем отвратительным запахом, который шел и из раскрытых дверей кабака.

Да, мишек спаивали. Объевшись соленым, медведи жадно набросились на подслащенную водку, перепились и заснули крепчайшим сном.

Теперь звери были не страшны.

Новые хозяева клещами выломали у них клыки и когти, а сквозь ноздри продели тяжелое железное кольцо. К этому кольцу была прикована цепь, и теперь закованные звери были совсем беззащитны. Попробуй не потянись за цепью — кольцо станет рвать ноздри.

Недолго ехали мишки в повозке. Проснувшись и еще не соображая, что к чему, они свалились на землю, но тут же побежали за повозкой — кольцо рвало нос, причиняло нестерпимую боль.

Как же они при этом жалобно ревели!

Егорка убежал от цыган. Много жестокого, несправедливого испытал он уже в те годы, но этого издевательства над беззащитными животными перенести не мог. Крадучись и прячась, Егорка пропутешествовал в товарных вагонах и на платформах в более теплые края. А попался ему эшелон со зверями, и он пристал к нему, стал помогать проводникам убирать клетки, кормить четвероногих пассажиров. Было ему тогда столько лет, сколько Славе: меньше тринадцати.

Так вот и пристрастился Егор Исаевич к своей профессии, можно сказать, сызмальства. И, может быть, именно потому, что в детстве, когда виденное запоминается на всю жизнь, он столкнулся с жестокостью, проводник Дидусенко был всегда ласков и добр со своими четвероногими пассажирами. Когда же ему говорили что-нибудь вроде того, что трудная, дескать, зверюга, намаешься с ней, надо быть построже и поосторожнее, он отвечал: «Зверь — он тоже ласку любит. А полюбит человека, станет послушным».

Поезд тронулся

Да, Лесику, можно сказать, повезло. Как только он попал к Егору Исаевичу, его окутало тепло ласки, которая так нужна всем малышам.

В тот раз, когда Дидусенко получил маленького Лесика, проводнику предстоял небольшой рейс: отвезти своих беспокойных пассажиров в звериную гостиницу, а проще сказать, в распределитель, где зверей сортируют — кого куда отправить.

Засвистел кондуктор, гуднул локомотив, звякнули связки, вздрогнул и покатился вагон. Лесик не обратил на это внимания. Что ему — не на таком транспорте путешествовал.

Зато аристократка Инга заскулила, а потом залилась протяжным лаем, будто хотела сказать, что товарный вагон не по ней, она протестует, потому что привыкла ездить в мягких вагонах с диванами и шелковыми занавесками на окнах.

Гепард Манька, как только поезд тронулся, громко замурлыкала, и это ее мурлыканье казалось песней под стук колес.

Взволновалась по-настоящему только выдра. Она металась из угла в угол своей клетки, кто знает почему.

Егор Исаевич пытался ее успокоить, протягивая ей симпатичную такую рыбешку. Какое! Выдра так вертелась и бегала, что казалось, вот-вот оцарапается или разобьется о прутья клетки. Может быть, она вспомнила свое водяное жилье, а сухопутное путешествие особенно сильно испугало ее? Дескать, уезжали от воды. А на суше выдре погибель.

Егор Исаевич, должно быть, понял это. В его вагоне была припасена бочка с водой. Он зачерпнул воды в низкую шайку и поставил ее в клетку. А выдре этого только и недоставало. Вода плескалась оттого, что вагон раскачивало, выдра мылась, гладила себя по мокрой шерстке и сразу присмирела.

А наутро звери-путешественники были уже в своей гостинице. Здесь-то и познакомился Лесик с медвежонком Мишкой.

Но об этом в следующей главе.

Звериная гостиница

Тут было все совсем как в настоящей гостинице. И, я бы даже сказал, в хорошей гостинице, где приезжающих каждый день встречают приветливо, моют, причесывают и кормят.