Звери и люди - [24]

Пока еще не задумываясь о своем странном спасении, не пытаясь увидеть, что отвлекло Кароля, я часто и тяжело дышала, прижимая руки к груди. Что-то он во мне все-таки сломал, но это не смертельно.

Хотелось забыться и лежать тут, в покое, долго, пока боль не уйдет… Но я не могу себе этого позволить. Пока я возвращаюсь к жизни, кто-то умирает!

Я с трудом приподнялась на локтях; ноги и хвост меня по-прежнему не слушались. Надеюсь, это пройдет, и мой позвоночник не сломан.

Впрочем, то, что я увидела, отвлекло меня от мыслей о собственных ранах и их заживлении. За меня дрался… Алтай?!

Сомнений быть не могло, нет больше ни одного зверя с такой белоснежной чешуей. Хотя сейчас она уже не отличалась безупречной белизной, зрелище портили многочисленные алые разводы.

Алтай сражался всерьез, я это чувствовала. В нем не было ни страха перед более могущественным соперником, ни сомнений. Он атаковал отчаянно, превышая предел своих возможностей, желая убить Кароля…

Сначала это бесконечно изумило меня, но потом я все поняла. Алтай знал, что у него никогда не хватит сил победить, а особенно когда Кароль в таком состоянии. Поэтому он отвлекал его, давая мне шанс убить Мать и покончить с этим. Он не отрекался от друга, он спасал его!

Смотреть на это было жутко, и я бы хотела помочь, но ничего не могла сделать. Мое тело понемногу начинало подчиняться, но воздуха по-прежнему не хватало. Я смогу, только, Алтай, продержись еще… Совсем чуть-чуть…

Я была уже почти готова встать, когда случилось это. Алтай замедлился — из-за невнимательности или от усталости — и не успел увернуться. И я вынуждена была смотреть, как черный зверь убивает белого.

Кароль стоял над пораженным противником, и в глазах его не было ни капли сомнения. Когда он заносил хвост для удара, и я, и Алтай знали, что это конец. Странно, но почему-то я не чувствовала в нем страха… и почему-то он смотрел на меня.

А потом был едва уловимый свист воздуха, рассеченного острым, как лезвие, шипом, треск пробитой брони и тошнотворный звук разрываемой плоти. Алтай не издал не звука, когда фонтан алых брызг разлетелся повсюду, резкими пятнами осел на его белоснежной чешуе. Он просто упал, а взгляд его так и остался прикован ко мне.

Я бы хотела понять, почему, но на это времени не оставалось. Покончив с временным противником, Кароль вспомнил обо мне.

Вот теперь он выглядел по-настоящему страшно: весь в чужой крови, спокойный, с ледяными и бездушными глазами. Он шел ко мне, а я едва-едва могла подняться на ноги, да и то придерживаясь за стену.

Это конец…

— Кароль, хватит.

Не знаю, почему, но я не была удивлена, когда услышала ее голос. Удивительным казалось скорее то, что она не добралась сюда раньше.

Лита стояла у выхода из того коридора, через который пришла сюда я. Она была в одном из тех костюмов, что люди используют для подводного плавания, но без маски и, естественно, без баллонов с воздухом. Ее длинные черные волосы мокрыми прядями свешивались ей на плечи, подчеркивая необычную бледность лица.

Кто-то мог бы подумать, что она побледнела от страха, но это ерунда. Лита в принципе белая, а почему — черт ее знает. И вообще, я не о том думаю!

У ног девушки испуганно жалась Штуковина, и теперь их план стал мне понятен. Лита и не собиралась прибиваться к нашей группе, она, должно быть, выяснила, что есть другой путь в лабиринт. Уж не знаю, как она заставила Штуковину вернуться к ней, но все получилось.

Теперь она стояла здесь, перед Каролем, и все было правильно.

— Остановись, — повторила она. Голос смотрительницы звучал очень спокойно и вместе с тем мягко.

— Убей! — прошипела Орка.

А эта уродина не так глупа, как я думала! Она сходу определила, что Лита представляет для нее гораздо большую опасность, чем я.

Кароль послушно развернулся и направился к девушке. Лита стояла на месте, она даже не собиралась отступать, но и вперед не шла, потому что видела: в его взгляде не осталось ничего человеческого. Он двигался к ней с твердым намерением убить.

— Уходи отсюда! — не выдержала я. Мне было трудно говорить, но я должна была хоть что-то сделать! — Он не справится!

Лита даже не посмотрела в мою сторону, она не отрывала глаз от зверя. Когда между ними оставалось всего несколько шагов, она тихо, но очень четко произнесла:

— Ты обещал мне, разве не помнишь? Ты дал обещание, и теперь ты не имеешь права его нарушить!

Кароль остановился. Уж не знаю, чего он ей там такого наобещал, но это подействовало! Он нахмурился, словно стараясь вспомнить, кто перед ним и почему это существо так много для него значит.

— Иди! — Орка почуяла неладное. — Убей!

Я почувствовала, как зов, опутывающий его, усиливается. Вот ведь тварь! А я… я ничего не могу! Если я сейчас дернусь, Кароль убьет меня без промедлений, мне-то он ничего не обещал!

Он возобновил движение, хотя теперь каждый шаг давался ему с трудом. Человеческая половина снова пробудилась, и теперь она хотела взять свое. Лита все еще не двигалась, ожидая, когда он подойдет.

Я замерла, позволяя силам вернуться ко мне. Похоже, у этой человеческой самки есть какой-то план… а может, и нет. В любом случае, чем быстрее я снова смогу драться, чем лучше.