Звери дедушки Дурова. Книга II - [10]

И лисички были водворены в свой домик-клетку без рабских оков.

Посадил я их вместе.

В первый день Рахитик не притронулся к чашке с молоком и хлебом при людях, а, оставшись один, стал есть. Желтка он обнюхал, но не обращал на него никакого внимания.

Через день оба лисенка стали мирно есть мясо, и за едою и питьем забавно тявкали. При приближении к клетке человека оба они испуганно прижимались к земле.

Электричество их привело в ужас и загнало в самый угол клетки. Через день они с некоторой долей доверия нюхали мою руку.

А еще через день они ели уже из одной чашки, и Желток, кончив еду, царапал лапами солому, как будто в нее что-то зарывал. Это сказалась привычка всех лис — зарывать в землю про запас остатки пищи.

Я медленно пустил в ход свои обычные приемы дрессировки; сначала пробовал держать неподвижно протянутую в клетку руку, и лисы делали вид, что не замечают ее.

Вечером я одержал первую победу: лисы ели из моих рук хлеб, намоченный в молоке, хотя, впрочем, с большою осторожностью.

Я вынул лисят из клетки и пустил на террасу, загородив ход из нее в сад. Моментально мои зверки очутились под кушеткой. Я ушел и начал следить за ними через стеклянную дверь.

Выйдя из засады, лисята стали царапать известку стены, толкая друг друга задом, а потом, почуяв мышь, начали совать свои носики в щель пола.

Но едва я открывал дверь, лисята пускались на утек под кушетку и там, в конце концов, подняли драку. Они вылезли и принялись за еду, только убедившись, что на террасе ни кого нет.

Вечером лисята сами вошли в клетку, где была поставлена пища.

На другой день, желая определить характер моих питомцев, я стал следить, стоя в стороне, как они будут есть принесенное мною молоко с хлебом.

Рахитик первый вылез и бросился к тарелке, а когда Желток присоединился к нему, он, не отрываясь от еды, стал задом отгонять Желтка.

В конце концов лисы подрались, катаясь по полу, и перевернули тарелку.

Желток уступил и спрятался под кушетку, а Рахитик подлизывал с полу молоко.

Потом, когда вновь появился Желток, у них завязалась борьба. Они дрались, как борцы, стоя на задних лапах, визжа и тявкая, и уже не обращали внимания на мое присутствие. В конце концов Желток, отгоняя задом Рахитика, унес в зубах тарелку под кушетку.

Эта история повторялась несколько раз. Очевидно, лисята между собою не ладили. После обеда они всегда производили свое мнимое зарывание пищи, тыкаясь носиками в угол террасы.

Но мало-по-малу лисички освоились и стали привыкать друг к другу. Походив по террасе, сытый Рахитик лег на полу, а Желток поймал на стене паука и игриво смял его лапой.

Потом между лисятами поднялась беззаботная ребячья возня: то Рахитик нападал, становясь на задние лапы, то Желток, грациозно перепрыгивая через Рахитика, кружился по террасе.

Прошло почти две недели, когда я решился дать мой первый предметный урок лисятам.

Я взял маленький колокольчик, тарелку с хлебом и молоком и отправился на террасу.

Когда я пришел, лисятки играли. При моем появлении они подняли уши и, поворачивая головы на бок, с самым сосредоточенным вниманием, с забавным любопытством уставились на меня и на знакомую им тарелку.

Я постоял с четверть часа возле клетки и открыл ее. Лисицы сидели спокойно и наблюдали за каждым моим движением, хотя сначала и делали попытку зарыться в солому.

Я стоял неподвижно, а потом стал отступать шаг назад, и видя, что я удаляюсь, лисята по неумолимому закону «преследования удаляющегося», осмелели.

Они обнюхивали воздух и, глядя то на меня, то на тарелку, подвинулись ближе к открытой дверце клетки.

Я шел им навстречу, медленно нагибаясь, и поставил на пол против дверцы клетки еду.

Хорошо, что лисы не были голодны. Рахитик, не спеша, стал вылезать из клетки; Желток сидел, то опуская, то поднимая уши и чуть раздвигая на секунду челюсти.

Но вот у меня в кармане звякнул колокольчик; Рахитик попятился назад в клетку, а Желток пригнул голову книзу, не сводя с меня глаз, прижал уши к затылку и полуоткрыл рот, показывая на момент зубы.

Я отступил чуть-чуть и замер; опять отступил и, приблизив к лисам тарелку, зазвонил.

Лисы испуганы, но любопытство заставляет их поднимать уши.

Перестаю звонить, отодвигаю медленно тарелку от клетки, а сам не шевелюсь. Зверки насторожились и тоже не двигаются. Я осторожно звоню и подвигаю на шаг тарелку к клетке.

Так я делаю несколько раз. И вот тарелка у самой клетки. Я долго звоню. Лисы смотрят реже на звонок и чаще на хлеб.

Рахитик, конечно, первый высовывает голову и нюхает издали еду. Я отступаю, продолжая звонить. Рахитик, бегло взглянув на меня, тянется к тарелке и начинает поспешно лакать молоко, отталкивая задом Желтка, старающегося просунуть в дверцу голову. Он уже не обращает внимания на звуки колокольчика.

Огрызнувшись на Желтка, Рахитик быстро забирает в рот хлеб и перескакивает через тарелку. Цель его стремлений — угол, где, вывалив изо рта хлеб, он начинает его жадно и торопливо уплетать.

Желток тем временем, схватив из тарелки кусок хлеба, пятится с ним назад к клетке, а войдя туда и повернувшись задом к двери, съедает свое сокровище.

Я не перестаю все время звонить.