Звери дедушки Дурова. Книга I - [38]

Сдвиг кожи на спине собаки, поднятое одно или два уха, поворот головы, виляние хвостом, поднятый или опущенный хвост, — все это вместе с визгом, лаем, ворчанием, вытьем и нытьем составляет язык собаки. Нам, людям, стоит только тонко изучить и разобрать его, и мы будем понимать наших четвероногих друзей, как понимаем друг друга.

С какой тоской и обидой моя обезьянка Гашка, вися на сетке своей клетки и издавая свое грустное «э», печально провожает глазами равнодушно проходящих мимо людей…

Она говорит взглядом, всем своим существом:

— Выпусти меня, мне надоело сидеть в клетке.

А люди не понимают ее и рассматривают ее мордочку, цвет ее шерсти, ее длинные гибкие руки.

Понятно, что от такого непонимания можно прийти в ярость и показывать зубы, и трясти изо всей силы решетку.

Но тюрьма крепка; обезьяна, видя свое бессилие, отходит в угол клетки и старается отвлечь свое внимание от бездушного человека, у которого она просит свободы, а он ей просовывает сквозь решетку кусок хлебной корки.

И глаза ее как будто говорят:

— Я прошу выпустить меня, а ты суешь мне хлеб. Видишь, что я на него только вскользь посмотрела, а ты просовываешь опять кусок хлеба в сетку, стараясь ткнуть мне его в самый нос, будто я не вижу. Я все вижу. Я вижу то, чего даже ты не видишь. Вот и теперь я вижу позади тебя окно и вижу, как пролетела птица. Я завидую ее свободе и кричу «карх», а ты человек принял это за кашель и жалеешь меня, ты думаешь, что я больна и оттого не ем хлеба и кашляю. Ты думаешь, что здесь в комнате накурили, мне это вредно и открываешь окно. Открыл, ушел, и на меня из него дует… Ах, еще холоднее у меня на душе от твоего непонимания.

Но другая картина получается, если между человеком и животным устанавливается связь духовная, или контакт, основанный на любви и понимании.

Я расскажу, как я устанавливал контакт, или связь (взаимное понимание) с моей маленькой обезьянкой Гашкой.

Я вошел в комнату, где помещались мои обезьяны. Их две: Джипси и Гашка. У каждой своя клетка. Обе сидят, покрывшись одеялами. При моем приближении, Гашка чуть-чуть приподнимает над головой одеяло и высовывает мордочку наружу, скользнув своими глазами мимо моих.

Вот она вылезла из-под одеяла, потянулась, изогнула позвоночник и зевнула, показав свои зубы. Потом она полезла по сетке к передней стенке клетки.

Я делаю шаг вперед. Гашка на минуту остановилась, посмотрела куда-то в сторону, затем на меня, прыгнула к передней стенке и повисла на ней, уцепившись всеми лапами.

Повернув голову сначала вправо, затем влево, Гашка взялась зубами за железную сетку и в таком положении замерла. Я сделал снова движение вперед. Гашка повернула голову набок, не выпуская сетки из зубов, коснулась проволоки левой щекой — поза давно мне знакомая.

Я протянул к ней руку — не шевелится. Я просунул палец через сетку и стал нежно чесать ей за ухом — ни одного движения; она точно окаменела. Тогда я делаю шаг назад.

Гашка подождала минуту, затем шевелит головой и смотрит мне в глаза, затем переводит глаза в сторону и смотрит направо куда-то на стенку. Я выжидаю и делаю движение вперед. Гашка, не меняя позы, вращает зрачками и опять останавливает их на стенке конторы.

Я продолжаю отступать… Гашка начинает смотреть на меня. Я отошел в левую сторону от клетки. Гашка вдруг произносит жалобное «э» и, выпустив из зубов железную сетку, перелезает по ней влево. Едва я приближаюсь, она замирает, вися и не двигаясь; только голова ее повертывается в сторону стены, вправо от моей руки.

Тогда я понял, что Гашка хочет, чтобы я ее или почесал, или выпустил из клетки. Я к ней приблизился. Обезьяна сделала прыжок к задней стенке на свою полку, не спуская с меня глаз. Я стоял, не двигаясь, и смотрел на зверька.

Гашка с секунду посмотрела на меня, потом снова полезла по решетке к передней стенке, ближе к дверце, опять схватилась зубами за сетку и замерла в прежней позе.

Тут я снова просунул в клетку палец, чтобы почесать ей левое ухо. Гашка поворачивала голову вправо, смотря на стенку. Я старался уловить точку, на которую она все время смотрела… и… увидел на стене ключ от висячего замка клетки.

Я делаю движение вправо к стене. Гашка чуть заметно прижимается плотней к сетке. Вот она шевельнулась… Я протягиваю руку к ключу. Гашка зашевелила зрачками. Я снял медленно ключ с гвоздя и показал его Гашке. Она опять прыгнула на свою полку и тотчас же полезла обратно, как бы приглашая меня своим движением двигаться, а не стоять. Я застываю в неподвижности и не спускаю глаз с обезьяны. Ее глаза блестят. Зрачки беспокойно двигаются. Гашка произносит свое грустное «э» и висит неподвижно, повернув голову направо. Я делаю движение направо…

Секунды три-четыре, и Гашка медленно подвигается по сетке в сторону дверцы. Я двигаюсь тоже ближе к дверце.

Снова Гашка прыгает на полку и ждет. Я стою без движения. Гашка медленно переходит к передней стенке, взлезает на стенку и передвигается по ней ближе к дверце.

Я чуть-чуть наклоняюсь в правую сторону. Гашка перемещается еще ближе к дверце и, посмотрев куда-то в сторону, протягивает руку через решетку к ключу.