Зверь - [47]

— Стало известно что-нибудь о Володе? — с волнением в голосе спросил Сотников.

— Нет, Эдуард Васильевич. Я просто хотел бы кое-что уточнить.

Глаза Сотникова потухли, лицо разом постарело.

— Да-да, это конечно, — пробурчал он.

— Скажите, как вел себя Володя перед исчезновением?

— Как вел? Он был в очень возбужденном, я бы даже сказал, в приподнятом настроении.

— А что за причина такого настроения?

— Понятия не имею, — пожал плечами Сотников. — Сын с детства был довольно замкнутым, сам себе на уме. Вечером десятого я его спросил: «Что-то случилось?» Он ответил: «Ничего не случилось». «А отчего ты так сияешь?» «Тебе показалось», — ответил он и ушел в свою комнату.

— Близкие друзья у Володи были?

— Один. Вадим Кирпичников.

— Вы с ним говорили?

— Да. Но он ничего вразумительного сказать не мог.

— В каком смысле — «ничего вразумительного»?

— Да так, детские фантазии. Говорил, что сын якобы снимался в кино.

После этих слов у меня будто что оторвалось внутри, и я понял, что Сотникову уже никогда не дождаться своего единственного сына. Скорее всего его постигла та же участь, что и Сунжикова, Субботину и Новосельцева.

— И все же, нельзя ли поподробнее рассказать о разговоре с ним? Это может быть очень важно для поиска вашего сына.

— Когда мы с женой спросили его — видел ли он Володю в тот день или накануне? Он ответил, что видел утром десятого. Володя, якобы, шел на съемки фильма. Глупость несусветная!

— Что он ещё вам сказал?

— Больше ничего. Да мы с Верой его и не спрашивали. Какой ещё к шутам фильм? Володя стихотворение-то не мог как следует прочесть.

Я записал объяснение Сотникова. Он ознакомился, расписался. Поинтересовался:

— А почему вас так заинтересовал разговор с Вадимом? Вы что, действительно верите, что сын мог сниматься в кино?

— Нам важна любая информация, — уклонился я от прямого ответа, Кстати, как мне найти Вадима?

— Он живет в соседнем двадцать шестом доме, квартира 35.

К счастью Вадим оказался дома. Он и открыл мне дверь. Это был высокий, худенький подросток с бледным интеллигентным лицом. Когда я назвался, его глаза загорелись любопытством.

— Вы занимаетесь поиском Володи? — спросил он.

— Да, — кинул я.

— Он, наверное, сейчас в Москве, — тут же выдал Вадим.

— Почему ты так решил?

— Он говорил, что режиссер, который снимал фильм из Москвы.

— А что он ещё говорил о фильме и режиссере?

— Говорил, что это очень известный режиссер. Даже называл фамилию, но я не запомнил. Раньше тот был актерам, но на съемках фильма упал с большой высоты, повредил позвоночник и у него отнялись ноги. Потому и стал режиссером.

— Володя говорил, как он с ним познакомился?

— Володя ходил за хлебом. Когда вышел из магазина, то его окликнул этот режиссер, сказал, что снимает фильм и ищет мальчика на главную роль, и что Володя ему подходит. Предложил попробовать. Ну, Володя и согласился.

— А о чем был фильм?

— Не знаю. Володя об этом ничего не говорил.

— Володя не говорил — была ли среди снимающих фильм женщина — красивая молодая блондинка?

— Нет, — покачал головой Вадим. — Он говорил, что вместе с ним снимается красивая девочка. А о женщине он ничего не говорил.

Мне стало очень нехорошо, на плечи навалилась такая усталость, что сил никаких не было. Я уже знал кто была та девочка. Это наверняка Людмила Веснина. И я так же знал, что надеяться на благополучный исход по их поиску не приходится. Но все это означает, что в городе действуют две группы, снимающие кровавые сценарии? Выходит, что так. Прав Дима — у них один заказчик. Где же он скрывается? Как его найти?

Набрал номер телефона Говорова, но его на месте не оказалось. Позвонил Иванову и сказал, что у меня есть важная информация.

— Приезжай, — ответил он и положил трубку.

Выслушав меня, Сергей Иванович долго молчал, рисуя карандашом какие-то замысловатые фигуры в настольном календаре. Затем мрачно сказал:

— Боюсь, что это не последние жертвы детей. — Встал, прошелся по кабинету. — Одного не пойму, откуда взялся этот режиссер-инвалид?

— Ну мало ли, — пожал я плечами.

— Мало ли, — смешно передразнил меня Сергей Иванович. — Ты мне лучше ответь, этому инвалиду было известно о финале его фильма?

— Конечно. А как же иначе?

— В таком случае за каким хреном он приехал во двор и полчаса выставлялся для всеобщего обозрения?

— А ведь действительно! Я как-то не того, как-то не подумал об этом.

— Все это напоминает мне предыдущего режиссера — красавицу блондинку.

— Но вы ведь сами сказали, что она не женщина.

— И теперь я ещё более укрепился в этом мнении. Она такая же женщина, как этот — инвалид.

— Вы полагаете, что инвалидная коляска и все прочее — инсценировка?

— Убежден в этом. Кто-то хочет нас просто-напросто одурачить. Иначе трудно объяснить действия блондинки и инвалида. Я даже нисколько не удивлюсь, что они оба — одно и то же лицо.

— Но ведь никто даже ничего не заподозрил?! — удивился я очередной версии Иванова.

— Вот и я говорю, что искать этого козла надо не среди красавиц и немощных инвалидов, а среди артистов, к тому же, весьма талантливых.

Глава четвертая. Говоров. Допрос Коржавина

На прилавке книжного магазина увидел обе свои книжки детективов и очень этому удивился — неужто до сих пор не проданы? Попросил у продавца одну из них, раскрыл на последней странице и обнаружил, что изданы они дополнительным тиражом в десять тысяч экземпляров. Вот те раз! А я об этом ни слухом, ни духом. Позвонил директору издательства.