Зверь - [43]

Я вышел на небольшую ярко освещенную студийную площадку. Зал был затемнен и потому не было видно кто в нем находится.

— Мы вас слушаем, молодой человек, — раздался из угла красивый баритон.

И я начал читать:

— «Странные люди! Как же они не понимают, что оскорбляя и унижая меня, они прежде всего оскорбляют и унижают самих себя, свое человеческое достоинство…»

Мне казалось, что я совсем неплохо читал. Но не дослушав меня до конца, Туманов (а это был именно он) меня перебил:

— Спасибо! Вы свободны.

И я понял, что это, как сказал только что Буянов, полный облом. Я сошел со сцены и у открытой двери несколько задержался и услышал, как Туманов раздражено спросил:

— Ты кого мне пригласила?!

— Вы неправы, Владимир Ильич. По-моему, он очень даже ничего.

— А, бездарь! Если в нем что и есть, так это смазливая физиономия.

Это был один из самых черных дней моей жизни, а Владимир Туманов стал самым злейшим врагом на всю оставшуюся жизнь. Но это были еще, что говориться, цветочки, ягодки ждали меня впереди.

Вскоре после этого мы с Ириной сдали экзамены и выпускной спектакль и были распределены в театр Ермоловой. А ещё через неделю она уехала в Саратов на съемки фильма. Иногда она приезжала в Москву и мы встречались. В её поведении что-то изменилось. Она, как Смоктуновский в роли Мышкина, лишь играла прежнюю Ирину, но я, можно сказать, шкурой чувствовал, что она все более от меня отдаляется. Я откровенно запаниковал и, когда она окончательно приехала из Саратова, стал настаивать, чтобы мы подали заявление в ЗАГС.

— Нет, — холодно и отстраненно проговорила она.

— Как — нет?! — Мне показалась, что земная твердь стремительно уходит у меня из-под ног и я медленно погружаюсь во что-то горячее, липкое, неприятное. — Что ты такое… Ведь мы обо всем договорились прежде?!

— Я уже дала слово.

— Кому?!

— Не важно, — попыталась она уклониться от прямого ответа.

Но я и без того все понял.

— Этому современному Казанове?! А ты знаешь, что он женится на исполнительнице главной роли после каждого фильма?

— На этот раз будет все иначе. Он обещал.

— Ха-ха-ха! — саркастически рассмеялся я, чтобы не заплакать. — Грошь — цена его обещаниям. Ты будешь его женой лишь до следующего фильма.

— Пусть даже так. Это ничего не изменит.

— Ты о чем?

— Я тебя больше не люблю. Я люблю его. Извини! — Она повернулась и пошла прочь.

А я смотрел ей вслед, уже не в силах сдержать слез. Как же я любил эту девушку! И как её ненавидел! Но более всего я ненавидел Владимира Туманова. И я поклялся отомстить им обоим. Нельзя было со мной так. Нельзя. Они ещё здорово об этом пожалеют.

В тот день я напился и пошел разыскивать Туманова. На студии мне сказали, что он в Доме кино. Я его действительно нашел там и со словами: «Подонок! Негодяй!», бросился на него и принялся избивать. Этот трус даже не пробовал защищаться. Но меня быстро скрутили и вызвали милицию, откуда я вернулся лишь через десять суток. В театре меня ознакомили с приказом о моем отчислении. Многие актеры подходили ко мне и выражали сочувствие, так как догадывались о причинах моего поступка — столичные газеты уже объявили о предстоящей свадьбе Туманова и Ирины.

Благодаря моим многочисленным знакомым, работающим в сфере бизнеса, я смог довольно неплохо устроиться, а со временем даже открыл свое дело. Но мысль об отмщении не давала покоя, сжигала душу. Подобного унижения ни Ирине, а уж тем более Туманову я простить не мог. «Бездарь!» Мы ещё посмотрим — кто есть кто? Время все расставит на свои места.

Фильм Туманова на Сочинском кинофестивале неожиданно получил главный приз, на Канском — приз зрительских сипатий, а Ирина была признана лучшей актрисой. Это явилось для меня полнейшей неожиданностью. Самолюбие было ещё более уязвлено.

А затем я сам смог убедиться в достоинствах фильма и долго пребывал в недоумении, никак не мог понять — за что же этому жалкому, беспомощному фильму с неоправдано затянутым сюжетом, скроенному как бы из отдельных кусков, дали премии? Если этот фильм признан лучшим, то каковы остальные?! Настоящие мастера ушли, а их место заняли воинствующие бездари. Это ли не закат искусства? Справедливости ради, надо сказать, что Ирина действительно была хороша в роли современной Анастасии Филипповны, дорогой проститутки, взбалмошной и непредсказуемой в своих поступках, с претензиями на что-то большее, чем она была в действительности. Но это было единственное светлое пятно в этом фильме. Остальное — полный мрак!

Я оказался провидцем — при съемках очередного фильма Туманов бросил Ирину. Однажды я дождался её около театра. Она была сильно подурневшей и несчастной. Увидев меня, она удивилась:

— Как ты здесь оказался?!

— Ждал тебя. Здравствуй, Ирина!

— Здравствуй! Как поживаешь, Дима?

— Нормально. Как ты?

— А, не спрашивай! — махнула она рукой, а на глазах навернулись слезы. — Ты оказался прав — Туманов подонок. Но… Но я его до сих пор люблю.

Лучше бы она этого не говорила. Возможно тогда бы я не решился осуществить то, что давно задумал. Но она произнесла эти слова и тем самым вынесла себе приговор. Душная волна ненависти к этой женщине, поломавшей мою судьбу, отнявшей любимое дело, поднималась во мне все выше и выше, ударила в голову. И мне стоило больших сил, чтобы взять себя в руки и не выказать своего к ней отношения. Я уговорил её съездить за город, развеяться. Она неожиданно легко согласилась. Поздним вечером в сорока километрах от Москвы на пустынном берегу Москвы-реки я её изнасиловал, а затем убил. Труп закопал под крутым берегом. Там, вероятно, он находится и сейчас. Именно с этого момента начался новый отсчет моей жизни. Но в живых ещё оставался мой злейший враг Владимир Туманов, этот бездарь и выскочка, возомнивший себя мастером. Я осознавал — пока жив Туманов, нет и не будет мне успокоения на Земле. Я искал случая за все с ним расплатиться. И скоро такой случай мне предоставился.